— О нет. После медового месяца — полная свобода.
— Слушайте… только, по-моему, женитьба — это такая возня… Портнихи, какие-то документы, обручение. Вы человек очень приятный, но… нельзя ли без этого?
— Без… чего?
— Без того, чтобы меня тормошили.
— Вот что… У вас завтра найдется полчаса свободного времени?
— Увы, я уж чувствую, что это будут «несвободные полчаса времени». Чем вы хотите меня занять?
— Я все устрою раньше. Ваше дело только — заехать в церковь обвенчаться.
— Неужели это можно так просто? — поглядела она на него, приятно удивленная.
— Да, да — только полчаса. А потом мы с вами поедем путешествовать.
— Только поедем куда-нибудь подальше. Хорошо? В вагоне экспресса так удобно. А вылезешь — бррр… Носильщики, суета, толпа на вокзале… В отеле нужно устраиваться… Что вы так на меня смотрите? Послушайте! Неужели я вам нравлюсь такая?
— Больше, чем когда-либо! Да ведь это клад — спящая красавица! По крайней мере, лень помешает вам говорить и делать глупости…
— А? Что вы говорите?
Он пылко целовал ее, а она, сложив классически изваянные руки на прекрасных коленях, погрузилась в сладкую дремоту…
После свадьбы Меценат сделал все по желанию Веры Антоновны: полтора месяца они носились в экспрессах по всей Европе — он пылкий влюбленный, она в состоянии сладкой неподвижности и полудремоты… Никогда еще в мире не было большего контраста между бешено мчавшимся экспрессом и этим роскошным неподвижным телом, безмятежно покоящимся в его железных недрах.
Через полтора месяца эта удивительная пара вернулась, и Меценат любовно устроил жену на отдельной квартире, потому что, как объяснила она, «так меньше беспокойства».
Жили они дружно, потому что Меценат, насытившись первым пылом страсти, не докучал ей своими посещениями, снова погрузившись в мир Мотыльков, Телохранителей и пикников с ухой на дорогом персидском ковре в своей дикой гостиной… Перебесился, благосклонно объясняла нянька, преклонявшаяся перед Меценатом.
Глава 5
О клевретах Мецената
Эту странную коллекцию «развратных молодых людей, впоследствии разбойников» — как называл своих клевретов Меценат, пользуясь ремаркой Шиллера, — он составлял постепенно…
Первым к нему пристал Кузя.
Однажды Меценат сидел в задней комнате темного кафе, играя с незнакомым унылым старцем в шахматы.
Кузя, ленивый репортер одной плохо читаемой газеты, сидел тут же и, хлопая отяжелевшими веками, следил за игрой…
После одного из ходов унылого старика Кузя посоветовал:
— Возьмите у него коня.
— Что вы, милый мой! Да ведь тогда он делает королю и королеве «вилку» и забирает королеву.