— Почему эта старуха накрывает завтрак на полу? — робко шепнул он Новаковичу.
— О, это странная история, — с готовностью объяснил Новакович. — У нее была семья из восьмидесяти двух человек, и все они один за другим умирали, и всех их она видела мертвыми на столе! И поэтому с тех пор стол, по ее понятиям, — святое место, которое не должно оскверняться икрой и коньяком!..
— Как это удивительно! — воскликнул Куколка. — По-моему, вот сюжет для жуткой баллады в стиле Жуковского.
— И очень просто! Вы бы записали, чтоб не забыть.
— Ей-Богу, запишу.
Когда все, кроме забытого Кузи, улеглись на ковер спинами вверх и принялись за коньяк с икрой, Кузя взвыл:
— Телохранитель! Сними — или я прыгну вниз и сломаю ногу.
— Какие у меня мозги?
— Замечательные! Галилей, Коперник, Ньютон и Эдисон — причудливо соединились в твоей черепной коробке.
— Не люблю грубой лести. Сиди.
Видя, что явства и пития исчезают с поражающей быстротой, Кузя решил помочь себе сам: лег на верхушку шкафа и, открыв его дверцы, принялся сбрасывать огромные тома «Словаря» с верхних полок на пол.
Меценат равнодушно поглядывал на такое варварское обращение с его библиотекой, а Новакович и Мотылек тихо хихикали, ерзая животами по ковру.
Когда груда сброшенных книг оказалась достаточной, Кузя повис на шкафу и сполз вниз, приветствуемый кощунственными словами Мотылька:
— Сошествие Святого Духа на апостолов.
Икру ели столовыми ложками из объемистой миски, коньяк пили из чашек, потому что наливание в рюмки отнимало, по словам Новаковича, массу времени. Меценат был щедр, как король, и радушно потчевал Куколку, чуть ли не вмазывая ему в рот полные ложки икры.
Подвыпивший Куколка болтал без умолку:
— Я раньше не верил в себя, а теперь, с сегодняшнего дня, верю! Я напишу целую книгу и посвящу ее господину Меценату!
— Пиши, старик, пиши, — поддакивал Мотылек. — Мы тебя не покинем! Здорово это у тебя вышло о старушке:
В лесу старушка
Сидит в кадушке,
Скрипит избушка…
— Позвольте… Вы перепутали…
— Неважно! Главное — музыка стиха.
— А что, Куколка? — спросил Новакович. — Что, если переложить эти стихи на музыку? Я бы и переложил.
— Да разве вы композитор?
— Я-то? Вы оперу «Майская ночь» слышали?
— Но ведь это вещь Римского-Корсакова?!
— Вот я и говорю — знаете «Майскую ночь» Римского-Корсакова? Так я могу написать в десять раз лучше!
— А вы в шахматы играете? — осведомился Кузя.
— Очень плохо.
— То-то и оно. Я вам могу дать вперед коня и пешку.
— Неужели вы так хорошо играете?
— Замечательно! — скромно заявил Кузя.
— Он может играть с вами партию не только не глядя на доску, но даже не спрашивая, какой ход вы сделали.