Вернулся радист.
— Связи нет!.. — сообщил он, волнуясь. Таких сильных помех никогда еще не было.
— Видимо, мощная электризация воздуха, — заметил кто-то из сотрудников.
— Кстати, тоже один из возможных предвестников сильного землетрясения, — добавил другой.
Мареев снова взглянул на Воронова. Сейсмолог стоял бледный, схватившись рукой за край пульта словно для того, чтобы не упасть.
Слюсаренко, наклонившись к Марееву, шепнул:
— У него в Синегорске…
— Жена? — отозвался Мареев.
— Будущая… Лена. Наш врач. Вчера уехала в город и вернется только завтра.
Мареев содрогнулся. Какие простые и обыденные слова: уехала, вернется завтра… Он сказал — вернется. Но если верить приборам — скорее всего не вернется. Одиннадцать баллов! Никто не вернется!.. И ничего нельзя сделать — стихия. Даже предупредить невозможно.
Напряжение в аппаратной достигло предела.
— Может быть, на машине? — неуверенно предложил радист. Ему тотчас возразили:
— Сто восемьдесят километров горной дороги! Не успеть!
Словно по команде, взгляды всех, кто находился в аппаратной, обратились к Слюсаренко. Как будто начальник станции мог что-то сделать. Но он угрюмо молчал…
Вот когда пригодилось бы то, о чем только что рассказывал мне Воронов, подумал Мареев. И словно в ответ в наступившей тишине прозвучал голос Воронова:
— Готовьте систему активного предупреждения!
Слюсаренко удивленно поднял свои густые, сросшиеся на переносице брови:
— Но…
— Это единственный выход. К тому же эксперимент был удачным.
— На тренажере. И в течение всего лишь одной минуты. А потом мы целый час приводили вас в сознание.
Вот как, подумал Мареев. Вот почему он не ответил на мой вопрос.
— Повторяю — другого выхода нет, — твердо сказал Воронов.
— Но это же верная смерть!
— Возможно… Но для меня одного…
— Вы даже не успеете ничего сделать. У вас просто не хватит времени.
— Должно хватить. Должно! — Воронов резко повернулся к сотрудникам, молча ожидавшим, чем закончится этот спор. — Готовьте!
В аппаратной все пришло в движение — одни, заняв места за пультами, склонились над приборами, выводя аппаратуру в рабочий режим, другие извлекли из стенного шкафа шлем энцефалоскопа с многочисленными проводами и стали подключать его к системе контроля напряжений и системе управления. И только один Воронов продолжал стоять неподвижно с отсутствующим взглядом. Возможно, он уже сейчас проигрывал в уме разнообразные варианты той необычной игры, в которую ему предстояло включиться через несколько минут. Игры, в которой его противником должна была выступить сама природа, а ставкой была жизнь тысяч людей.