Дело о краже у Маслякова приобщено к другим делам Орденко. Материалов сейчас нет под рукой. Но неужели не возникало там этого четвертого? Неужели он так и останется в стороне, исподтишка подталкивая к действиям других?
«Ох, Люда, до чего же некстати это происшествие с тобой! «Любовь – самое подлое…» – вспомнила Наталья и даже губу прикусила, натолкнувшись мыслью на то, что сразу должно было насторожить ее, но почему-то потерялось под влиянием жалости к Людмиле, растерянности.
«Любовь – самое подлое, жестокое…» Любовь! Значит, так: получается все очень просто – в понедельник Люда и Таня увидели в поликлинике двух ребят. Но послезавтра Люда в полубреду говорит о любви и подлости, а Таня вообще отрицает эту встречу. Подлость, которая не давала Людмиле покоя…
Наталья схватилась за телефон. Она раз за разом набирала номер, но никто не брал трубку. Перелистав свои блокноты и материалы дела, она выписала два адреса: Татьяны и Анненской. Представив одутловатое лицо матери Димы, невольно поморщилась. Не хочется ехать туда, видеть ее, но без этого не обойдешься. Это единственная возможность узнать, где сейчас Дима, Юра, а может быть, и Олег, и тот, четвертый.
А Татьяна? «Любовь – самое подлое…»
– Вы меня узнали? – спросила Алена.
– Ну да, – сказал Анненский. – Сразу, как увидел. Но, честно, ни на минуту не поверил, что вы явились знакомиться с автором нескольких неуклюжих стишков или решили возобновить знакомство, начавшееся таким странным образом на стоянке около «Этажей».
– На самом деле стихов ваших я почти не знаю, кроме одного – про инверсионный снег, – призналась Алена. – Кстати, стихотворение очень даже недурное. Но пришла я именно для того, чтобы возобновить знакомство.
– Занятно, – пробормотал Анненский. – Занятные дела, говорю, творятся… Что молчите, расскажете, может, в чем дело? Или по дороге? Садитесь, поехали.
Он открыл дверцу пострадавшей «Лады», но Алена не двинулась с места.
– Что такое?
– Не хотелось бы ехать на этой машине. Я думаю…
На самом деле сказать все, что она собиралась сказать, оказалось куда трудней, чем она предполагала!
– Я думаю, что то столкновение с «Лексусом» было не случайным. Это раз. Потом, я думаю, у этого человека, который рвался к нам с травматиком, вдруг сдали нервы. Он увидел что-то, чего не ожидал. Как будто чего-то испугался. Но теперь, по истечении времени, он может собраться с мыслями и с духом. А машину эту он хорошо запомнил. И тогда вообще неизвестно, на что он решится.
– Ну хорошо, в мастерскую я могу и попозже двинуть, – сказал Анненский. – Раз такие дела, можно и задержаться. Но я обещал вас подвезти. Вот мой «Рено», помните его?