Настя опешила. Она совсем не была уверена сейчас, что собиралась дружить с этим странным типом.
– Почему? – спросила она несмело. – Ведь мы-то не пьём. Мы дети.
Генка махнул рукой и поднялся со скамейки.
– Мать говорит, – с болью в голосе произнёс он, – что тот, у кого характер слабый, ну – характер неуспешного человека, страдальца, – тот и другого, если и он такой же слабак, за собой в неуспешность потянет. Так и будут эти бесхарактерные, как они с отцом, в дерьме барахтаться и друг друга за это ненавидеть. Так что не надо мне таких друзей, уж извини. Пока. Желаю удачи. А вор я или не вор – какая тебе разница?
С этими словами Генка развернулся и быстро пошёл вон со двора.
Настя не стала его догонять. Она стояла и плакала. Капли дождя смешивались с её слезами, и, добавляя друг другу скорости, они стремительно стекали с её лица под воротник. Это было неприятно. Но Настя терпела. Потому что слова Генки, который пытался пробиться в люди таким замысловатым способом, были в сто раз неприятнее.
Как можно пытаться искать работу в таком раздрызганном состоянии? Конечно, Настя отправилась домой. Сменила мокрую одежду на сухую, тоже, кстати, совсем детскую, только домашнюю, устроилась перед телевизором и долго тупо щёлкала пультом, перебирая программы и ни на какой не останавливаясь.
Тупо щёлкала – потому что думала. Сначала грустно – потому что её, как говорится, сегодня жестоко обломали. И, главное, непонятно зачем и за что. Неужели, казалось Насте, этот Генка как-то узнал о её мыслях по поводу возможной дружбы? Стыдливый позор снова заставил запылать её щёки.
Стараясь как можно быстрее избавиться от этого стыда, Настя бросилась думать о чём-нибудь другом. Какой лучший способ перестать мучиться? Только попытаться помочь кому-то, кому ещё хуже, чем тебе. Настя, конечно, попыталась, спасла Генку от ещё более злобных, чем он, приятелей красавчика из параллельного класса. Может, не надо было спасать? Вдруг Генка хотел, чтобы они забили его насмерть? Вряд ли. Он же выйти в люди собирается. Значит, наверное, случай с Генкой – это было простое совпадение. А те, кому ещё хуже, чем ей, это совсем другие люди. Да, другие.
И, приободрившись, Настя выскочила из квартиры. Заперла дверь, вбежала в лифт. Через полминуты она уже стояла в дверях квартиры двести двадцать восемь и, улыбаясь, спрашивала:
– А хотите, я с Кирюшей посижу?