– Нет, девушка, что ж вы мне даете! – услышала Оля рассерженный голос вредной мамаши и обернулась.
Забыв о зевающем похныкивающем сыночке, женщина придирчиво всматривалась в подарок, тыча в застежку:
– Здесь вот, видите, кнопка отходит. Замените мне, пожалуйста!
«Все равно приду», – упрямо подумала Оля. Душа ее пела. Псалмы, медленно, но верно переходящие в старые добрые советские песни…
Куделя был в бешенстве. Первым, естественно, пострадал ни в чем не повинный телефон, который он вырвал из розетки и с размаху шмякнул о мраморный кухонный пол. Аппарат разлетелся на сотни мельчайших осколков. Это случилось, когда Куделе сообщили о том, что люди Фатоса расстреляли его людей на складе. Теперь Куделя не сомневался, что именно через Фатоса и шел левый товар, который он скупал по дешевке у каких-то московских лохов.
Тогда же Куделя приказал приволочь к нему русских продавцов. Но они оказались недоступны, ибо в тот же день по странной случайности разбились в лепешку в автокатастрофе. И в этом тоже явно прослеживался след Фатоса. Тот славился умением зачищать все концы.
Но беды на этом не закончились. На следующий день в Амстердаме голландская полиция сцапала Хохла, на которого их наверняка кто-то навел. Хохол был слишком осторожен и хитер, чтобы так просто угодить в элементарную ловушку. Крысе, который принес дурную весть из Амстердама, Куделя чуть не оторвал ухо, еле оттащили.
– По-любому замочу этого ублюдка! – орал Куделя, брызгая слюной. – И никакой Кирпич мне не указ! Кровью умоется…
Побушевав и залпом выпив стакан водки, Куделя вдруг успокоился. Это за ним водилось – в одно мгновение из состояния бешенства переходил в состояние «штиль». Это означало лишь одно: Куделя принял окончательное решение. С этого момента исчезал дерганый неврастеник и появлялся холодный и беспощадный робот-убийца. Машина, настроенная на одну, главную программу.
– Кирпич, к телефону. – Крыса осторожно сунул голову в кухню, где Куделя мрачно и спокойно глушил водяру. Все знали, что без ущерба для себя Куделя может высосать литр-полтора. Только зрачки его становились все меньше, а белки глаз наливались кровью.
– Да, – рявкнул он в трубку.
– Здравствуй, Глеб, – послышался заботливый голос Кирпича. – Говорят, у тебя неприятности?
– Говорят. Но теперь они не только у меня.
– Остынь, Глеб. Перетереть надо. Встретимся через час в парке около ратуши. Там, где Опера, знаешь?
– Угу, – мрачно отозвался Куделя и опрокинул в себя очередные сто пятьдесят.
– Жду тебя на второй аллейке слева от Оперы.
– Буду.
– Ты уж там не очень пей-то. Серьезный разговор.