Так длилось, наверное, с минуту.
– Мне… На работу… – хотел что-то объяснить Абдулло Нурович, но тоже ничего объяснить не смог, потому что вдруг пришло не воспоминание, нет, вспомнить он ничего и никого не смог, пришло только ощущение воспоминания. Он ощутил что-то близкое, родное и беззащитное, что всегда, сколько он помнил, нуждалось в его помощи. Помнил? Он ничего не помнил… Но все же это было, и это было как в действительности. Все чувства смешались в груди, и мысли в голове перепутались.
– Что с тобой сделали, папа… Это я, твоя дочь, Мариша… Папа… А это внук твой, Андрейка… Ты его еще ни разу не видел… Это твой внук! – она уже не говорила, она кричала, отчего остановились несколько человек, жителей двора, и стали наблюдать за сценой.
– Но я же… – Абдулло Нурович хотел было сказать, что у него никогда не было детей, что женщина ошиблась. Он хотел бы, чтобы у него была такая дочь и чтобы был такой внук. Однако слова застряли в горле, и он сумел только выговорить одно, что раньше само сорвалось с губ: – Любушка…
– Мама дома… Дома мама… Ты вспомнил, папа!..
Женщина обрадованно шагнула к нему, так и не выпуская ребенка из рук, но тут Абдулло Нурович увидел машину, из которой минутой раньше на него смотрели двое. Машина быстро ехала по тротуару и приближалась к ним. Его бы она, конечно, не задела, потому что он стоял в стороне, но женщину с ребенком, Маришу с Андрейкой, она могла бы и сбить, и потому он быстро схватил свободной рукой женщину за плечо и сдвинул в сторону. Абдулло Нурович видел при этом, как мрачно смотрит перед собой человек за рулем, а второй в это время разговаривал по «мобильнику», но тоже смотрел на них. Маришу спасло только чудо. Но машина все же слегка ее задела, толкнув в сугроб, и сама не отъехала далеко. Ее занесло на скользком асфальте, потому что дворник в их дворе не был таким ответственным, как Солимов, и чистил тротуар плохо. Ткнувшись задним колесом в бордюр, автомобиль остановился. Водитель и пассажир тут же выскочили из распахнувшихся разом дверок и оказались рядом с женщиной, что, лежа боком в сугробе, по-прежнему прижимала к себе ребенка, а мальчик все так же извивался, и старался вырваться, и теперь уже громко плакал. Оба мужчины были в военной форме, поверх которой были надеты простые гражданские куртки, они схватили Маришу за локти и вместе с ребенком грубо потащили к машине, совершенно не обращая внимания на дворника.
– Эй… – сказал Солимов и шагнул вперед.
Тот, что ближе был и стоял вполоборота, видел движение дворника и просто хотел толкнуть его с силой в правое плечо. От такого толчка на скользком асфальте, если попытаться ему сопротивляться, легко было упасть. Абдулло Нурович не сопротивлялся. Он сам одновременно с ударом начал убирать левое плечо, и ладонь плечо догнала только в окончании своего движения. И потому толчок получился легким. Но Солимов, убирая левое плечо, одновременно подавал вперед правое, и подавал вместе с рукой, в которой держал черенок скребка. Черенок ударил мужчину прямо в лоб, опрокинув его в сугроб.