И далее Юнь предложила:
— Давай выберем острые камни, раздробим их и смешаем с золой — так замажем изломы, а когда камни обсохнут, может быть, они будут одного цвета.
Мы так и сделали. Потом взяли прямоугольное блюдо из исинской глины[70] и на нем соорудили гору, которая уступами сходила в низину с правой стороны. На тыльной стороне горы мы нанесли пересекающиеся квадратные линии в стиле мастера Ни Юнь-линя[71], казалось, будто гора нависает над рекой. В одном углу блюда мы оставили пустое место, заполнили его доверху речным илом и посадили болотную ряску — растение с обильными мелкими листочками, а на самом камне высадили кустик повилики — получилось подобие пейзажа «сосны в горах». На все это потребовалось буквально несколько дней. Когда же наступила пора поздней осени, повилика (точно то была глициния, свисающая с каменной стены) разрослась, покрыла всю нашу гору и густо зацвела ярко-красными цветочками. Из самой глубины воды широко раскинулась ряска. Этот мир из красного и белого на миг пробуждал в нас ощущение, что мы на волшебной горе Пэнлай[72]. Наш пейзаж мы поставили под стрехой крыши. Мы с Юнь подолгу обсуждали его детали: где у нас будет крытый павильон над водой, где поставим увитую зеленью беседку, где выберем место для стелы с надписью: «Здесь опадают цветы, и поток уносит лепестки». Мы обозначали место, где поставим дом, где будем ловить рыбу, спорили, откуда открывается лучший обзор. Мы словно поселились в этом мире из долин и холмов. Но однажды ночью на крыше подрались две кошки, видно, не поделили какой-то кусок, они свалились со стропил и угодили прямо на наше блюдо с пейзажем и, конечно, разбили его вдребезги. Я вздохнул и сказал:
— Видно, даже столь малым деянием мы вызвали зависть создателя.
При этом оба мы не могли сдержать слез.
Возжечь ароматные курения в комнате — одно из пленительных удовольствий праздного духа. Юнь предпочитала аромат палочек из алойного дерева, иногда она брала палочки из другого дерева, но обязательно душистого. Прежде чем возжечь их, она пропаривала палочки в котле, потом выкладывала их на проволочную медную сетку над очагом, примерно на расстоянии полчи от огня, и таким образом просушивала. От палочек исходил удивительно тонкий запах, и они не дымили. В обращении с ароматными палочками нет никаких запретов. А вот цитрус фошоу, «Рука Будды», нельзя подносить к носу выпившему человеку, иначе плод протухнет. Древесную тыкву — мугуа[73] следует обмывать водой во избежание плесени. Всех способов использования фошоу и мугуа невозможно описать, я много раз видел, как люди держали в руках и мугуа, и фошоу — и, судя по тому, как держали, было ясно, что они не постигли искусства пользования этими плодами.