После того как все сочинения были положены в шкатулку, секретарь открывал ее и переписывал стихи в тетрадь, которую потом передавал главному экзаменатору — таким образом пресекалась всякая возможность подделок.
Нам предлагалось написать три семисложных стихотворения и три пятисложных. Тот, кто напишет лучшее из предложенных шести стихотворений, становится экзаменатором на следующей сессии, а тот, кто станет вторым, будет секретарем. Неудачно написавший одно стихотворение подвергался штрафу в размере десяти монет, не написавший два — платит двадцать, провалившийся по всем статьям — наказывается удвоенным штрафом. За сессию главный экзаменатор собирал до сотни монет, мы называли этот сбор «пожертвования на благовонные курения». А так как за день мы проводили сессию из десяти экзаменов, то у нас собиралась тысяча монет, на которые мы могли купить вина и закусок для грандиозного пира. Только сочинения Юнь проходили как специальные сочинения должностных лиц[78], поэтому ей разрешали сидеть и давали время подумать.
Однажды в саду Ян Бу-фань написал два портрета: Юнь и мой, оба наброска отличались большим сходством. Той ночью ярко светила луна, вырисовывая на белой стене тень орхидеи, нас охватило какое-то неземное настроение. Ван Син-лань, уже достаточно вдохновленный вином, сказал:
— Бу-фань может нарисовать не то что ваш портрет, но даже и тень цветка.
Я рассмеялся:
— А тень цветка будет столь же хороша, как и портрет?
Тогда Ван Син-лань взял лист белой бумаги, прикрепил его к стене и едва наметил на нем тень цветка. Когда наутро мы взглянули на рисунок, то хотя это и был всего лишь набросок, где цветы и листья были едва намечены, тем не менее он передавал ощущение лунного света. Юнь очень дорожила этим рисунком. И каждый из моих друзей сделал на нем свои стихотворные надписи.
В Сучжоу есть два приятных места, одно называется Южный сад, другое — Северный сад. Была как раз пора цветения, и мы собрались на прогулку. К досаде нашей, в тех местах не оказалось винной лавки, где можно было пропустить по чашечке вина. Одни настаивали, чтобы пойти искать винную лавку, другие предлагали вначале полюбоваться цветами, а потом вернуться домой и устроить пирушку. Я же считал, что все это не то, ибо самое лучшее — пить теплое вино в компании с цветами. Так мы не пришли к какому-либо решению. Слушая наши споры, Юнь словно в шутку сказала:
— Если завтра каждый из вас выложит нужную сумму, я сама перенесу очаг.
Мы, смеясь, согласились. Когда друзья ушли, я спросил:
— Как ты это сделаешь? Она ответила: