— Твой младший брат всегда был ничтожеством. Поэтому, не щадя сил своих, ты должен приумножить славу семьи. Во всем я уповаю только на тебя.
Провожал меня мой сын Фын-сэнь. На полпути сын вдруг стал громко рыдать и я вынужден был отослать его домой.
Когда наша лодка прибыла в Цзинкоу, Чжо-тан сказал, что хочет навестить своего давнего приятеля, некоего Ван Ти-фу, который обладал почетным титулом сяоляньжень — «человека, отличившегося в благопочитании родителей» — и служил при соляной управе в городе Янчжоу. Чтобы повидать его, Чжо-тан свернул в сторону от намеченного пути. Воспользовавшись удобным случаем, я посетил могилу Юнь. Вскоре мы снова вернулись в лодку и поплыли вверх по реке Янцзы. Путь наш пролегал по многим известным своей красотой местам. Когда мы были уже в Цзинчжоу, что в провинции Хубэй, получили известие, что мой друг назначен на должность таотай[115] в Тунгуань. Чжо-тан попросил меня остаться в Цзинчжоу с его сыном Дуньфу и семьей, пока он отправится в Чунцин для встречи Нового Года, а оттуда он проследует к месту своей новой службы, в город Чэнду.
Во вторую половину следующего года вся семья двинулась вслед за ним, в провинцию Сычуань. До Фаньчэна мы добрались на лодке, отсюда путь шел уже по суше. Путешествие было долгим и потребовало больших затрат, ведь с нами двигалось великое множество людей и повозок. В дороге одна за другой дохли лошади, непрестанно ломались оси телег, и казалось, не будет конца нашим мучениям и страданиям. Только в третью луну мы, наконец, добрались до Тунгуани, но к тому времени Чжо-тана уже перевели в провинцию Шаньдун на новую должность. Денег у нас не осталось; как говорится, «только легкий ветер бродил в наших рукавах». Семья Чжо-тана не могла следовать за ним к месту его новой службы, и на время всем нам пришлось поселиться в Тунгуаньском училище наук. Только к концу десятой луны мой друг смог получить положенное ему содержание в шаньдунской управе и переслать нам с нарочным деньги. Вместе с деньгами прибыло и письмо от Цин-цзюнь, в котором она писала, что Фын-сэнь умер в четвертой луне этого года. Тут я понял, что слезы моего сына, которые он пролил, провожая меня, были слезами прощания сына с отцом. Увы! Юнь родила мне только одного сына. И должно было так случиться, что именно он ушел из жизни, так что некому было продолжить линию рода Юнь. Чжо-тан вместе со мной оплакивал кончину моего сына. По прошествии некоторого времени он подарил мне наложницу[116] и тем снова погрузил меня в весенний сон жизни. С этого времени я опять в круговороте тревог и не знаю, когда наступит пора прозрения.