Было половина двенадцатого ночи. В гостиной горел свет. Энсон подождал немного, затем сунул руку в карман пальто. Пальцы сомкнулись на холодной рукоятке револьвера Барлоу. Неторопливо подойдя к двери, он позвонил.
На его звонок долго никто не реагировал. Ярость постепенно овладевала им. Прижав палец к кнопке, Энсон уже не отпускал его.
Ждать пришлось долго, потом дверь резко распахнулась, и, освещенная лунным светом, перед ним предстала Мэг.
Энсон вспомнил, как увидел ее в первый раз: она стояла точно в такой же позе, что и сейчас, но сейчас все было по-иному. Кровоподтек на челюсти и тщательно запудренный припухший глаз скрадывали присущий ей шарм.
При виде Энсона она испуганно охнула.
– Чего ты хочешь? – требовательно спросила она. – Я не хочу тебя видеть… убирайся!
– Привет, Мэг. – Энсон растянул губы в злобной усмешке. – По-моему, нам нужно кое-что обсудить.
– Ты сюда не войдешь! – Мэг попыталась захлопнуть дверь. – Нам не о чем говорить!
Энсон резким движением толкнул ее в плечо, и, потеряв равновесие, Мэг сделала шаг назад. Войдя в прихожую, он закрыл за собой дверь и прошел в гостиную.
В камине ярко пылали дрова. Энсон тут же заметил на столике два бокала с недопитым виски. «Итак, у нее гости», – подумал он и быстро сунул руку в карман, сомкнув пальцы на рукоятке револьвера.
Когда Мэг вошла следом за ним в гостиную, оставив дверь открытой, порыв ветра с дождем заставил задребезжать оконные стекла.
Энсон подошел к камину и быстро осмотрел помещение. Горящие поленья, диван, два бокала с виски – все напоминало ему их первую встречу. Но это, казалось, было давным-давно.
– Чего ты хочешь? – нервно спросила Мэг.
Энсон внимательно посмотрел на нее. Он подумал: «Вот встречаешь женщину, и она вызывает какую-то химическую реакцию в организме. Ты думаешь, что другой такой нет в целом мире. Но потом что-то происходит, и все… реакция прекращается. Для меня она сейчас не больше чем использованная тарелка, оставшаяся после обеда».
– Ты все время лгала мне, – сказал он. – А ведь если бы ты мне сказала, что была проституткой, воровкой и даже сидела в тюрьме, я ни за что бы не влез в это дерьмо. Так нет же, тебе нужно было соврать. Для меня ты все равно что грязь, которую я соскребаю с обуви.
Мэг безразлично пожала плечами. Глаза у нее были тусклые и ничего не выражающие. Энсон понимал, что бессилен причинить ей боль словами. Прошлая жизнь закалила ее.
– Думаешь, меня волнует твое презрение? – сказала она. – Убирайся.
– Не так быстро! У меня есть новости для тебя. Несмотря на твое прошлое, несмотря на ложь, твой иск будет оплачен. Завтра ты получишь деньги.