Когда я сел, Скейф рассказал следующее:
– Ты и на этот раз оказался прав. У Джоан Никольс была судимость. Шесть лет назад она отбыла двухлетний срок за шантаж.
– Расскажи подробнее, – перебил я.
– Это был особенно подлый вид вымогательства, – продолжал Скейф. – У одной из девушек, выступавших с ней в труппе, брат находился в психиатрической лечебнице для преступников. У парня было достаточно темное прошлое, и Джоан Никольс разузнала об этом. Она пригрозила рассказать все другим девушкам, если та не будет платить ей пять долларов каждую неделю. Это была максимальная сумма, которую могла платить та девушка, поскольку она еще содержала и мать. И она регулярно платила на протяжении шести месяцев, пока брат не умер. Тогда она решила обратиться в полицию, и Джоан Никольс схлопотала два года.
– Весьма любопытно, – заинтересовался я. – Не будет ничего удивительного, если она шантажировала и Фэй.
– Больше похоже, что она шантажировала Рутланда. Возможно, она на пару с Фэй хотела с него что-то урвать, и он убрал их обеих.
Я покачал головой.
– Я думаю по-другому. Смерть Джоан была обставлена как несчастный случай, как, впрочем, и гибель Фармера. Если исходить из твоих аргументов, то почему же тогда Фэй не ждал тот же конец? Почему потребовалось избавиться от ее тела таким способом, чтобы ни одна живая душа не смогла его найти? Не будешь же ты заботиться о цементном саване для трупа, если нет настоятельной необходимости надежно его спрятать.
Скейф выпялил на меня глаза. Над этой стороной вопроса он явно не задумывался.
– Пожалуй, – протянул он. – Ее ведь и впрямь можно было без труда убрать, обставив дело как несчастный случай.
На столе зажужжал зуммер, и Скейф встал.
– Это старик. Пойдем, я знаю, что он хочет тебя видеть.
Крид сидел у себя за столом и жевал сигару. Он выглядел не таким счастливым, как минувшей ночью, когда доказывал репортерам, какой он ловкий парень. Лицо его заволокли тучи, и он уставился на меня с таким видом, как будто не был уверен, нравлюсь я ему или нет.
– Вы, Слейден, действительно раскрутили дело вашими идеями. Убей меня Бог, если я знаю, как теперь его заканчивать, – сказал он и, отпустив Скейфа, продолжал: – Очень хорошо, что мы нашли тело, отправили на тот свет убийцу, но что это нам дало? Даже газеты твердят, что Флемминг был наемным убийцей, а через день или два они начнут оказывать на меня прямое давление. У меня же не осталось ни одной нити.
– Я могу потянуть за одну в Тампа-Сити. Я уже отправляюсь.
– А я хочу вас отговорить. Это ничего не даст. Я уже объяснял вам, что жители того района нам неподведомственны. Мы не имеем права посылать туда своих людей. Дунан сотрудничать отказывается. С тех пор, как он водворился там, Тампа-Сити превратился в заповедник для преступников. Трудно себе представить, чтобы город с двухсотпятидесятитысячным населением мог так истово блюсти законы. Пятьдесят процентов возбуждаемых там дел связаны с дорожными происшествиями. Остальное – это мелкие кражи, хищения в магазинах и прочая чепуха. За последние четыре года в городе не было зарегистрировано ни одного убийства или крупного ограбления, только наказуемые малыми сроками нарушения закона среди бедняков – тех, кто не может раскошелиться на полицейское покровительство. Даже если вам удастся найти конец, тяните за него очень осторожно.