Он с раздражением подумал, не теряет ли зря время, собираясь посетить Мэри Сьюит, ему и без того так много предстояло сделать. Он должен был повидать сенатора Бомонта, чтобы успокоить его, затем встретиться с комиссаром полиции. К тому же он хотел повидать Сэма Крайля и позже заняться делами Роя. Но он чувствовал, что если кто-нибудь и знал, по какой причине Рой покончил с собой, то это была Мэри Сьюит, его секретарша.
– Мы приехали, шеф, – проговорил Чик.
– Не останавливайся перед входом, – попросил Инглиш. – Поезжай немного дальше, мы пройдемся пешком.
Чик остановил машину метрах в ста от дома.
– Неплохо, чтобы ты пошел со мной, – сказал Инглиш.
Не дожидаясь Чика, он направился к дому, в котором жила секретарша Роя.
По почтовому ящику в вестибюле Ник узнал, что квартира Мэри Сьюит находится на четвертом этаже. Чик уже собрался нажать на кнопку звонка, как дверь отворилась, и из нее вышла старушка с пуделем. На них она вроде не обратила внимания. Мужчины воспользовались случаем и проскользнули в дверь, прежде чем она захлопнулась.
Перед квартирой Мэри Сьюит стояла бутылка молока. По знаку Инглиша Чик постучал. Никто не ответил. Чик постучал еще раз и опять безрезультатно.
– Как ты думаешь, мы сможем открыть эту дверь, Чик? – встревожившись, спросил Инглиш.
Чик удивился, но стал рассматривать замок.
– Это легко сделать, но она может вызвать полицию.
– Открывай!
Чик достал из кармана небольшой металлический стержень, сунул его в замочную скважину, немного покрутил, и дверь открылась.
Инглиш вошел в маленькую прихожую, чистую, хорошо убранную и уставленную букетами цветов.
– Есть здесь кто-нибудь? – спросил он, повысив голос.
Так как ему никто не ответил, он прошел к двери в комнату и постучал.
И здесь никто не отозвался.
Инглиш постучал настойчивее и, толкнув дверь, заглянул в затемненную комнату, служившую спальней. Кровать была пуста, покрывала валялись на полу.
– Она, вероятно, вышла, – повернулся он к Чику.
– Может быть, она в ванной, – усомнился Чик. – Хотите, я посмотрю там?
Мало думая о том, что он делает, Инглиш вошел и повернул выключатель. Невольно он резко отшатнулся.
По его правую руку находилась другая дверь. Прижавшись к ней, на конце белого шелкового шнура висел труп девушки лет двадцати…
На ней был белый шелковый халат поверх голубой нейлоновой рубашки. Она, наверное, была красивой, но теперь ее лицо было восковым, а вздувшийся язык свисал из раскрытого рта. Застывшая струйка крови тянулась от носа к подбородку.
У Чика вырвалось приглушенное восклицание.
– Великий Боже! Почему она это сделала? – произнес он дрожащими губами.