– Что вы тут делаете?
В дверях стоял Евгений Жмыхов, но не его появление показалось Наденьке странным в то мгновение. Конечно, студент имел полное право прийти в свою лабораторию хоть в три часа ночи, только вот в голосе его звенела угроза, а брови были неприязненно сдвинуты.
– Мы хотели посмотреть на мыло, – пролепетала Наденька. – Господин Дроздовский… то есть господин Валевский сказал, что это может быть динамит. Ой…
Евгений сжал кулаки и сделал несколько шагов к Валевскому.
– Вы – проныра! – мрачно сказал студент поляку. – А знаете, что бывает с пронырами?
– А вы знаете, что бывает с теми, кто изготовляет динамит? – огрызнулся Валевский, на всякий случай отступив назад. – Или вы собираетесь рассказывать мне сказочки, как вашим кузенам, что занимаетесь тут фотографией, а мыло варите для отдохновения души? Я, черт возьми, по роду своей профессии нередко имел дело со взрывчаткой! И я вам скажу, что вот это, – Леон указал на то, что пирамидой возвышалось под мешковиной, – вовсе не мыло!
Аполлон Русалкин оторопел.
– Так, значит… Женя, он ведь неправду говорит? Женя!
– Аполлон… – дрожащим голосом прошептала Наденька. – Аполлон, мне страшно… Идем отсюда, прошу тебя!
– Боюсь, никто отсюда не уйдет, пока все окончательно не разъяснится, – прозвенел вдруг голос Амалии Корф.
Наденька со страхом обернулась к незваной гостье, которая неожиданно возникла в дверном проеме, и тут Евгений Жмыхов, очевидно, принял решение. Он бросился к кузине, вырвал у нее из руки лампу и отскочил к столу, на котором лежал динамит.
– Ни с места! – закричал студент. Глаза его налились кровью, на лбу вздулись жилы. – Я всех взорву, слышите? Всех! Я брошу лампу на стол, и вы все взлетите на воздух! Сатрапы! Палачи!
– Женя… – пробормотал Аполлон. – Женя, но это же…
Студент затряс головой.
– Всех взорву! – По его щекам катились слезы. – Вы нас вычислили, но вам все равно не жить!
– Леон, – спросила Амалия у Валевского, – там и в самом деле динамит?
– Да, – ответил тот, кусая губы и досадуя на себя.
Наденька покачнулась, и молодой человек поддержал ее под локоть. Евгений бросил взгляд на кузину, и в его лице мелькнуло что-то человеческое… Что-то, чем Амалия обязана была воспользоваться.
– Послушайте, – баронесса старалась говорить как можно спокойнее, – ваша кузина тут ни при чем, и ее брат тоже. Вы хотите, чтобы они тоже погибли?
Рука студента, державшая лампу, дрогнула.
– Не имеет значения, сколько потребуется жертв, чтобы положить конец гнусной тирании, – гордо произнес он.
Услышав его слова, Наденька залилась слезами.