В главном зале губернаторского особняка меж тем завертелась кадриль. Одновременно в голове у Стремглавова завертелась мысль, нельзя ли перехватить еще чего-нибудь съестного, а также и горячительного. Молодой человек стал пробираться вдоль стены к выходу, косясь на лакеев, которые разносили подносы с шампанским, но те с достойным порицания упорством игнорировали репортера. Пытаясь привлечь их внимание, Стремглавов и сам не заметил, как наступил своей ножищей гренадерских размеров на ножку в розовой атласной туфельке. Обладательница ножки зашипела, как кипящий самовар, и взмахнула локтем. Локоть пришел в контакт с боком репортера и заставил Стремглавова согнуться надвое – не столько от боли, сколько от неожиданности.
– Медведь! – прошипела Дашенька, делая большие глаза.
– А вы не нахальничайте, мадемуазель! – сердито проговорил репортер, потирая ушибленный бок. – Что вы тут делаете, Дашенька?
– Госпожа разрешила мне прийти с ней, – объяснила горничная. – И потом, бал, мало ли что хозяйке может понадобиться.
Стремглавов поглядел на Амалию Корф, которая была сегодня в голубом платье, на старичка губернатора, который пытался делать вид, что танцует с ней, причем макушкой едва доставал ей до плеча, заметил в углу черные глаза Бертуччи, горящие досадой, и ухмыльнулся.
– Знаете, Дашенька, – фамильярно сказал репортер горничной, – когда вы так стоите в толпе у стены, вас можно даже принять за барышню.
Дашенька потупилась.
– А я, может статься, лучше любой барышни буду, – объявила она и хихикнула.
– В самом деле? – изумился Стремглавов.
– А что? – беззаботно спросила горничная. – Разве что туфли немножко сношенные, потому как не мои, а от госпожи достались. Ну и платье… не из шелка, прямо скажем. – Девушка вздохнула. – А вот если бы мне ее платье…
– Ну да, и платье, и туфли, и даже украшения, – кивнул репортер. – И все равно, ты только не обижайся, – вдруг перешел он на свойский тон, – тебя бы никто не принял за госпожу.
– Это почему же? – обидчиво спросила Дашенька и губу выпятила точь-в-точь как Валевский, когда тому что-то было не по нраву.
– Потому, – загадочно молвил Стремглавов. – Манер у тебя не хватает, лоска, понимаешь? И разговариваешь ты, как прислуга, и держишься, как прислуга. Хотя и милая девушка, не спорю. – И в подтверждение своих слов он изготовился приобнять Дашеньку за талию, но горничная отвела его руку.
– Что еще такое? – шепнула Дашенька. – Обниматься, так уж и быть, после свадьбы будем. А до свадьбы – ни-ни!
– Милая, – устало вздохнул репортер, – когда это я предлагал тебе свадьбу, а?