– Быстрее! – Феникса затолкали в салон, где пахло ароматизатором с запахом клубники.
«Мазда» так резко сорвалась с места, что пассажиров вжало в спинки кресел. Машина проскочила по тротуару, сбивая лотки. И оказалась в переулке.
Феникс перевел дыхание. Ну что ж, судьба сделала очередной вираж! Смерть опять пощадила его, имея на него свои виды!
Уже долгие годы Феникс ощущал себя чемоданом, который куда-то перевозят, от кого-то прячут. Он настолько давно не принадлежал себе, что успел позабыть вкус свободы. Взамен этого ему было дано немало, в том числе власть над жизнью и смертью.
С королевой смертью у него установились почти дружеские отношения. Он слишком часто и близко соприкасался с ней. И слишком щедро дарил ее другим. Она его не пугала. Она бодрила.
По большому счету, он всегда служил ей. Началось их плодотворное сотрудничество в те времена, когда он еще был не восстававшим вечно из огня легендарным Фениксом, а молодым кандидатом биологических наук Феликсом Георгиевичем Гаем и скрывался от большого мира в бункере высокой защиты в Казахстане. Не жалея сил и здоровья, он укреплял обороноспособность СССР. Бактериологическое оружие – для кого-то тогда это звучало жутковато. Для него же, одного из самых перспективных специалистов в данной области, в этих словах была музыка сфер.
В ней были свои нотные знаки – вирусы, микроорганизмы. Хотя, скорее, это были не ноты, а струны, нуждающиеся в настройке, чтобы выдать во всю мощь фантастическую симфонию жизни и смерти.
Специалисты по бактериологическому оружию мало известны широкой публике. Чем больших высот ты достигаешь на этой ниве, тем меньше у тебя шансов вещать на пресс-конференциях, печататься в научных журналах и блистать на светских раутах. Но слава – это мирское и наносное. А симфония смерти вечна…
Сослуживцы в том самом казахстанском подземном бункере считали его конченым маньяком. Он их держал за непроходимых тупиц, жалких ничтожеств, начисто лишенных полета фантазии.
Как же это было давно. В другом мире. В другом измерении. В СССР он был востребован. После развала империи очутился на должности главного врача санэпидемстанции. Это было мелко. Противно. Это была не жизнь, а жалкое существование.
Однажды ему сделали выгодное предложение – заниматься своей работой. За большие деньги. Конечно же, он согласился. И очутился далеко от Родины. В средствах его не стесняли. Кроме того, в дополнение к свинкам и кроликам появился новый расходный материал – люди.
В жаркой латиноамериканской стране, в какой-то высокогорной дыре, среди скал и горных вершин, он проработал несколько лет. При проведении исследований больше приходилось не идти вперед, а восстанавливать утраченное – все-таки до научной и материальной базы Советского Союза в этой области было далеко даже развитым странам. Но уже тогда Феникс начал нащупывать нечто принципиально новое. Нечто, открывающее головокружительные перспективы. Он учился извлекать из своих струн все более сложные мелодии.