Первые действия императора были направлены на завоевание популярности. 28 марта он вступил в Рим, поместил тело Тиберия в Мавзолей Августа и произнес погребальную речь, в которой обещал править совместно с сенатом и под его руководством. После этого принцепс прекратил действие закона об оскорблении величия и амнистировал заключенных. Изгнанники были возвращены, а запрещенные труды Тита Лабиена, Кассия Севера и Кремуция Корда разрешены. В русле общей политики, главными лозунгами которой являлись согласие и милосердие, император начал восстанавливать статус семьи Германика и, как и Август, получил золотой щит.
С другой стороны, ряд мероприятий помогли ему завоевать симпатии широких масс. Гай вернул из изгнания актеров, возобновил в небывалых масштабах столь любимые народом зрелища, практически прекратившиеся при Тиберий. Гладиаторские бои, театральные представления, травли зверей, приводившие в восторг население Рима, стали почти непрерывными. Новым элементом явилось участие в играх самого Гая, а также высокопоставленных сенаторов и всадников.
На этом праздничном фоне произошли усиление монархического принципа и экзальтация власти и личности императора. Сам Калигула подчеркивал династический принцип своей власти. Отношение к Тиберию было двойственным: с одной стороны, ему устроили торжественные похороны, коллегия Арвальских братьев во главе с Гаем приносила ему жертвы, с другой стороны, смерть Тиберия вызвала радость в сенате, который наотрез отказался его обожествить, на чем Гай, впрочем, и не настаивал. Завещание было аннулировано, однако после прихода к власти Гай усыновил Гемелла в день его совершеннолетия.
Калигула совершил торжественную поездку на Пандатерию и Понтию, перенес в Рим прах Агриппины и Нерона. Германику и Агриппине приносились ежегодные жертвы, а в честь последней были устроены цирковые игры. Появилось много монет и надписей с изображением родителей и братьев принцепса.
Почестей были удостоены и живые члены семьи. Сестры принцепса Агриппина, Друзилла и Юлия стали упоминаться в присяге на верность императору, получили полномочия весталок и почетные места на играх. Даже дядя императора, брат Германика Клавдий, считавшийся умственно неполноценным и неспособным к управлению, получил консульство в 37 году вместе с самим Калигулой. Вместе с тем правление Калигулы начало омрачаться перспективой финансового краха. Зрелища, раздачи и строительство требовали грандиозных сумм, доходы же, наоборот, сократились из-за некоторых неудачных действий на востоке. Личные расходы Гая были огромны. Светоний сообщает, что только за один день принцепс потратил 10 млн сестерциев (годовой налог нескольких провинций), а один из его фаворитов, колесничий Эвтих, получил за победу в состязании сразу 2 млн. Неудивительно, что уже к 38 году режим Гая оказался в состоянии финансового дефицита и огромные накопления Тиберия стали подходить к концу.