После моей песни Юрий Андреевич подпер рукой голову, посмотрел на меня и весьма горестно вздохнул:
— Ох, Оля-Олечка!
А Арсений спросил, не скрывая изумления:
— Стихи тоже написала ты?
— Она, — кивнула Бэби. — Она у нас талант.
Ирочка обернулась к мужу и простодушно поинтересовалась:
— А что, слова какие-то особенные? Я решила, самые обыкновенные. Как во всех песенках. А мотивчика нет повеселее, а, Оль? Зачем нам снова занудное?
— Текст довольно примитивный, — с откровенной злобой согласилась Света. — Не поэзия, а так, ширпотреб.
Арсений, словно не заметив ее вмешательства, холодно ответил жене:
— Ну, разумеется, высшее достижение человеческой мысли — шлягеры Филиппа Киркорова, а настоящая поэзия — никому не нужное занудство. Ты права, Аня, у Оли талант. А ты не печатаешься, Оля?
— Кто сейчас напечатает стихи? — засмеялась я. — Прибыли-то они не приносят.
— Пожалуй. Ты споешь еще?
Я пожала плечами.
— Спой, точно! — поддержал Вадик. — У тебя это действительно здорово!
Я оглядела публику. Быть навязчивой ужасно не хотелось. Итак, Бэби и Митя ждут, Вадик с отцом тоже. И Арсений. Леша сидит молча с выражением полной прострации на лице. Ирочка со Светой мрачно отвернулись. В некотором отдалении Лида обрабатывает Петра Михайловича, а Лариса с Русланом так и вовсе скрылись из виду.
— Брось ломаться, — продолжил Вадик. — И чего вы, девчонки, вечно ломаетесь?
Я пела довольно долго, а потом мы вернулись к столу. И рядом со мной оказался Митя. Сперва сидел молча, но через некоторое время, устремив глаза куда-то в бесконечно удаленную точку, вздохнул, почти как Юрий Андреевич:
— Ох, Оля, Оля!
— Что Оля? — не поняла я.
— Трудно представить, что такая девочка и так пишет… ты же совсем еще ребенок…
— Ну, какой я ребенок! Мне двадцать лет. По-твоему, это детство?
— У твоей подруги действительно уже не детство…
Я, не выдержав, прервала:
— Она старше меня всего на один день!
— И на одну ночь, — мгновенно вернувшись с небес на землю, уже своим обычным ироническим тоном парировал мой собеседник.
И, как часто бывало, я не могла понять, была ли эта фраза случайной или имела вполне определенный второй смысл. Машинально я поискала глазами Бэби. За столом ее не было. А, вон! Ее отвела в сторонку Лида и что-то рассказывает. Интересно! Даже Петра Михайловича бросила! Кстати, о навязчивых приставаниях. Что-то Леша давненько мне не мешал. Ага, он все еще не оправился от прострации, в которую его загадочным образом ввергло мое гениальное творчество. Облокотился о дерево и молчит, а вокруг него скачет Ирочка. Вон тебе новость! А Арсений? Арсений обсуждает с Юрием Андреевичем современное состояние авторской песни, кстати, весьма квалифицированно. Все равно зря он так обращается с женой!