От грустных дум меня отвлек Андрей.
— Можно тебя ненадолго? — поинтересовался он, возникая из тьмы.
Мы отошли в сторонку.
— Ну… — неуверенно начал он, — ну… то, что ты видела… то есть оно… ну…
— Я видела случайно, и меня это не касается, — краснея, выдавила я.
— Ну… ты, наверное, решила… решила, я агитирую за духовное учение, а сам… решила, мы все только на словах…
Он мялся, и мне стало его жаль. Я возразила:
— Я об этом совершенно не думала!
— Это не должно дискредитировать дайнетику в твоих глазах, — несколько приободрился Андрей. — У любого человека есть физические потребности, и серьезное учение не вправе ими пренебрегать.
Собеседник потихоньку возвращался к привычному менторскому тону.
— Если бы какое-то учение потребовало от своих сторонников не есть, над ним бы только посмеялись. Природа человека такова, что без еды ему не обойтись. Точно так же у человека имеется потребность в сексуальных контактах с женщиной. Ее следует удовлетворить, чтобы эта потребность не вставала во главу угла и не мешала духовному самосовершенствованию.
— Человек — это только мужчина? — прервала поток речи я. Мое сочувствие сменилось раздражением. Я вспомнила прелестную фразу Новеллы Матвеевой:
«Вино и женщины», — так говорите вы.
Но мы ж не говорим: «Конфеты и мужчины»!
Не понимаю, как можно приравнивать живого человека к еде! Каннибализм какой-то, честное слово!
Андрей остановился на полном скаку.
— Человек? — задумчиво протянул он. — Ну… женщина… вообще-то, наверное, тоже человек, хотя и менее продвинутый в духовном плане.
— Спасибо на добром слове, — кивнула я и гордо удалилась.
Дома Бэби огорошила меня странным вопросом.
— Как ты считаешь, ты с возрастом становишься лучше или хуже?
Я задумалась. В детстве я совершенно не умела врать. Нет, я была способна что-нибудь сфантазировать и самой поверить, какую-нибудь волшебную историю, а вот сказать полезную для себя реалистическую неправду просто физически не могла. Так была устроена. А сейчас могу. Или умолчать, чтобы меня оставили в покое. Сто раз так делала.
Или еще. Раньше я четко понимала, что хорошо и что плохо, и старалась поступать хорошо. А теперь убеждаю себя, что на все можно посмотреть с двух сторон, однозначно хорошего или плохого нет, и поэтому можно вести себя так, как тебе приятнее. И вообще, я стала бесчувственная и эгоистичная. Думаю только о себе и ставлю на первое место свои шкурные интересы, а не интересы окружающих. Своя, мол, рубашка ближе к телу.
Я резюмировала:
— С возрастом я несомненно становлюсь хуже.
— И я тоже, — сообщила Бэби. — Тебе не кажется это странным? Казалось бы, смысл жизни человека в том, чтобы улучшаться, а не ухудшаться? А мы ухудшаемся — боюсь, почти все. Вспомни, как ведут себя в общественном транспорте старушки. Никакой особой мудрости или доброты в помине нет, сплошная раздражительность. И мы с тобой такие будем. Нелогично, правда? Какой-то тупиковый у человека путь развития, не вверх ведет, а вниз.