Как нередко в процессе общения с Настей, у меня помутилось в голове, и я лишь тупо осведомилась:
— Да?
— Ладно, — сочувственно закончила моя подруга, — по крайней мере здесь есть один положительный момент. Мы твердо уяснили, что убивать тебя Леша пока не хочет.
— Да? — столь же тупо повторила я.
— Разумеется. Если бы он этого хотел, он бы вчера легко с этим справился.
На подобной оптимистической ноте мы завершили нашу плодотворную беседу.
Вечером, в театре, я поведала о загадочном происшествии Маше.
— Как ты считаешь, — поинтересовалась я, — мне не нужно найти майора Миронова и рассказать все ему? Он расспрашивал меня о странных событиях — и вот их целых два, причем оба криминальные. Кража и грабеж.
— А в чем отличие грабежа от кражи? — удивилась Маша.
— Когда у меня прямо из рук выхватили справку — это разбойное нападение и грабеж среди бела дня (вернее, среди темного вечера). А когда вскрыли замок и утащили черновики сизиса — это типичная квартирная кража.
— Пожалуй, — кивнула Маша. — А ты представляешь, где найти твоего майора?
— Ну… Он, кажется, из отдела по раскрытию умышленных убийств.
— А что, есть еще отдел по раскрытию неумышленных убийств?
Я опешила. Действительно, судя по названию — должен быть. Немного поразмышляв на сложную тему, я заметила:
— Честно говоря, не представлю, где находится ни один ни другой. И совершенно не хочу туда идти.
— Не хочешь — не иди, — предложила Маша. — Зачем делать то, чего не хочется?
Я хорошо знала этот жизненный принцип любимой подруги, однако в данном случае не могла с ним согласиться:
— А вдруг доложить милиции о случившемся — мой гражданский долг, и это поможет найти убийцу клакера Миши?
Маша хмыкнула:
— Представляю, как ты рассказываешь в милиции об утерянной справке и пропавших черновиках. В лучшем случае милиционер, как этот Миронов, от тебя сбежит. Что будет в худшем, лучше не думать. А уж клакер Миша тут и вовсе ни при чем. Не спорю, он был со странностями, но не настолько, чтобы ему понадобились твои черновики. Да зачем они вообще хоть кому-нибудь? Ты же занимаешься не военными разработками, а самой что ни на есть абстрактной алгеброй.
Я кивнула. Гражданский долг покладисто заткнулся, а Маша окончательно его добила, радостно заявив:
— Я знаю, кому нужны твои бумаги! Это Эрьяр!..
Я взбодрилась. Покушение декана математического факультета Парижского университета — это романтично, это почетно, это не бросает тень на Лешу, в конце концов!
— Ну точно, — продолжала веселиться Маша. — Сначала он из мести за то, что ты нашла у него ошибку, похитил справку о кандидатском минимуме. Потом, испугавшись, что ты нашла у него еще миллион ошибок, хапнул твои бумаги и сжег их на костре. Миллион в его письме — наверняка это миллион ошибок, которые он просит тебя не замечать. Кстати, кто может потерять на месте ограбления калькулятор? Только математик!