– Я знаю, дорогой. Просто я не хочу быть обузой для тебя. У тебя и так много работы дома. Оттого, что ты постоянно кому-то помогаешь, ты вынужден оставлять солидную площадь земли под парами, разве нет? У тебя не хватает на все времени. Ты же постоянно что-то ремонтируешь то мне, то Тэсс, вспахиваешь наши огороды и так далее. Это слишком большая нагрузка для тебя.
– Нет. Я рад помогать вам, – искренне ответил Гидеон. – Я не хочу, чтобы ты прибегала к помощи какого-то прохожего.
– Ну, а кто этот человек? – спросила Жо, задавая вопрос, который волновал сердце каждой матери. – Он из Пайн-Крика?
– Нет. Он из Саванны.
– Зачем он пришел сюда? – резко спросила мать.
– Я… ну… думаю, что он много путешествует.
– Бродяга, – заключила Жо. – Маргарет Анна Тирелл Уиткомб! О чем ты только думаешь, нанимая абсолютно незнакомого человека, бродягу? Ты же совершенно одна здесь! Не понимаю, ты в своем уме?
– Я думаю, что на ферме скопилось много работы, – резко возразила матери Мэгги.
Жо Тирелл сурово посмотрела на дочь, что для Мэгги было не ново.
– Не нужно нам грубить. Мэгги вздохнула.
– Извини, ма. Я не хотела, но я – взрослая женщина, способная сама принять решение без допроса и советов со стороны матери и старшего брата.
– Ах, Мэгги… – Гидеон всегда становился мягким и доброжелательным, когда дело касалось его младшей сестры, но сейчас он серьезно обеспокоился. – Это не так, Мэгги. Ты знаешь, что я и ма считаем тебя совершенно самостоятельной и знаем, что ты в состоянии управляться со своими делами сама.
– Мы так беспокоимся потому, что сейчас очень тревожное время, – вставила Жо. – Я не считаю, что ты должна извиняться за это.
Я уж давным-давно взрослая, самостоятельная женщина, но мне так приятно чувствовать заботу обо мне моих детей.
– А как насчет того, что дядя Джон заботится о тебе? – лукаво поинтересовалась Мэгги. – Или тетя Сиси очень хотела, чтобы ты переехала жить к ней в город, когда Гидеон воевал?
Жо изогнула бровь и неодобрительно посмотрела на Мэгги.
– Это разные вещи. Сиси – надоедливая женщина, которая любит вмешиваться в чужие дела. А Джон все еще думает обо мне как о маленькой девочке, которая когда-то ходила за ним по пятам.
Мэгги скрестила руки на груди и многозначительно посмотрела на мать. Гидеон подавил в себе смех и повернулся к Жо спиной, пытаясь скрыть от нее свою веселость.
– Перестань смеяться, – раздраженно сказала Жо, слегка ударяя Гидеона по руке, но тут же, покачав головой, рассмеялась сама. – Хорошо, хорошо, согласна. Я сую нос в твои дела, но ты – моя единственная дочь, и я не знаю, что это за мать, которая не может позаботиться о своей дочери. – Жо выглядела такой растерянной, что Мэгги чуть было не рассмеялась. Она прекрасно понимала свою мать и не сомневалась, что Жозефина Тирелл – самая сильная женщина из всех, кого знала Мэгги. Не было еще случая, чтобы ее мать растерялась до такой степени, что не знала бы, что делать. Всегда уверенная в себе, она могла найти выход из любой ситуации. Мэгги во многом походила на свою мать: обе с сильным характером, защищающие тех, кого они любили, и то, что считали справедливым, быстро загорающиеся и так же скоро остывающие – они ссорились по многу раз в году, но никогда подолгу не сердились друг на друга. Мэгги было легко простить матери вмешательство в свои личные дела, потому что она знала, что это делалось ею только из любви к ней и еще потому, что в конечном счете Мэгги всегда делала все по-своему.