– Ты для этого и приехала сюда, девочка? Чтобы выдергивать сорняки?
– Нет. Я приехала, чтобы встать на ноги и вернуть тебе долг… деньги, что ты дала мне, когда я уезжала. – Речел достала кожаный мешочек, который вручила ей Роза в тот день, когда они хоронили Лидди. Семь лет Речел откладывала часть своего заработка в этот мешочек. – Феникс говорил, что ты почти ничего не привезла с собой…
Роза не обратила на деньги никакого внимания:
– У меня есть несколько старых платьев, которые никто не украдет.
– Все, что нужно, ты можешь купить в нашей лавке.
– Конечно, могу! – она улыбнулась дочери – в первый раз за время разговора. – Помнишь, как все думали, что я все трачу только на покупку платьев?
Речел кивнула, и Роза продолжала:
– Я не переставала удивляться, как умные люди могут одновременно быть дураками. Я ведь всегда носила один и тот же цвет. Десять платьев кажутся тридцатью, если все они одного цвета и если ты умеешь владеть иголкой. Черт побери, я так умела, что могла сшить приличное платье даже из изношенных простыней!..
Речел удивленно слушала мать. Она и не подозревала о том, что Роза умеет шить. Время от времени на кровати Речел появлялись аккуратно разложенные новые платья, но она считала, что эти наряды доставлены от портного или из лавки. Она верила в россказни о гардеробе Розы, о том, что мать была до смешного экстравагантна и крайне расточительна.
– Мои платья… ты их тоже сама шила? Поэтому запрещала брать поношенную одежду, которую дарили мне леди?
Роза пожала плечами:
– Я ненавидела себя, когда надевала обноски моих братьев.
– Ты хотела, чтобы у меня было то, чего не имела ты? – спросила Речел.
– Я хотела гордиться тобой.
Гордость. Гордость Розы. Гордость Генри. Ее собственная гордость, мешавшая ей просить мужа быть с ней более искренним. Речел устала от всего этого. Она снова указала на мешочек с деньгами:
– Это твое, Роза. Я брала у тебя взаймы и теперь отдаю.
– Можешь считать их своим наследством, Речел. Ты мне ничего не должна.
Не должна. Речел удивило, что ее мать поступает так же, как Генри, считавший, что если жена что-то делает для него, он становится ее должником и обязан рано или поздно отплатить той же монетой. Речел опустила мешочек в карман:
– Хорошо… пусть будет по-твоему. Роза перевела разговор на другую тему:
– Знаешь, мне когда-то очень нравилось жить в этой долине. Я уже не помню, сколько времени прошло с тех пор… – она покачала головой. – Я возвратилась в эти места и нисколько не жалею.
– Но как же ты бросила бизнес? – удивилась Речел.
– Я тогда была порядочной, Речел, – продолжала Роза, не обращая внимания на вопрос дочери. – Маленькая хорошенькая дочка фермера, которая любила возиться в огороде…