– Понятно, – оттолкнувшись от стола, Генри встал и оглядел Люка и Речел. – Так как вам, миссис Эшфорд, нужно только мое имя, полагаю, что сам мужчина при этом свободен и может пойти развлечься в «Шайенн-клубе». – Он направился в прихожую, взял шляпу и тросточку и у самой двери обернулся: – Люк, тебе лучше уйти отсюда до того, как я вернусь.
– А когда ты вернешься?
– Когда волью себе в глотку достаточно «Ред Дога» и мне станет все равно, мужчина я или бык.
– Генри, ты грубиян!
– Кем я еще могу быть? – Генри приподнял тросточкой край шляпы, приветствуя Речел: – Я оставляю вас наедине с братом. Желаю приятно провести время.
– Моя затея оказалась не очень удачной, – признался Люсьен, когда дверь захлопнулась за спиной Генри. – Я никогда не пробовал распоряжаться жизнью других людей.
– Тогда зачем же взялись за это? – спросила Речел, чувствуя, что так же виновата в случившемся, как и граф.
Люк вздохнул:
– Генри объявил нашему обществу войну и теперь скрывается от него. Он уже не отвечает за свои поступки, а я не хочу его видеть вечным бродягой.
– Почему он скрывается? – спросила Речел.
– А разве вы не скрываетесь от общества?
– Я… но мое прошлое…
– Его прошлое тоже не безупречно, – мягко произнес Люк. – Брату нужно отдохнуть и избавиться от призраков.
– Меня не интересует его прошлое. Почему он должен интересоваться моим?
– Генри и не нужно о нем знать. Оно не имеет ничего общего ни с вашим настоящим, ни с вашим будущим.
Речел хотелось верить Люсьену, научиться скрывать страх так же легко, как Люсьен умел скрывать правду. Впрочем, какое это теперь имело значение? Она согласилась стать участницей нечестной игры графа, зная, что Генри возненавидит ее за это. Лучше бы ее мужем был Люсьен… Генри слишком груб и раздражителен. Тепло, ласка, нежность – вряд ли он способен их почувствовать. Такого человека невозможно любить. Чтобы с ним ужиться, нужно общаться как можно реже.
– Он сказал, что вернется, – проговорила Речел.
– Ему больше некуда идти. Однако, полагаю, жизнь в Шайенне вам не подойдет. Если решите поселиться в своем доме, буду счастлив проводить вас обоих.
Речел проглотила комок:
– Спасибо. Пока мы останемся здесь. Люк нагнулся и поцеловал ее в бровь:
– Я надеюсь на вас, Речел. Вы знаете гораздо больше, чем Генри. Знаете, что такое терпение.
Речел подняла глаза на Люка и покачала головой:
– Нет, я только знаю, как совершаются сделки по покупке и продаже живого товара – я это видела в доме моей матери, и это всегда казалось мне отвратительным.