Модистка открыла рот, отступила назад и чуть не споткнулась о порог собственной лавки. Речел почувствовала, как загорелись ее щеки, страх отступил, и она перевела дух. Генри защитил ее, и это было первым и таким приятным проявлением уважения.
– Почему вы прислали мне шляпку, мистер Эшфорд? – поинтересовалась Речел, пытаясь понять истоки столь противоречивых поступков мужа.
– Потому что у вашей соломенной очень жесткие поля, – отозвался он. – Не хочу, чтобы они лезли мне в глаза…
Речел посмотрела на Генри, пытаясь по выражению его лица отгадать правду. Но так ничего и не поняла. Однако Речел не сомневалась, что если мужчина что-нибудь дарит, то всегда преследует какую-то цель. Сколько раз Речел наблюдала, как в доме Розы появляется посетитель с подарком для «любимой девочки», чтобы та по достоинству «отблагодарила» его. Затем этот клиент возвращается к жене и преподносит шляпку или бусы, чтобы купить ее терпение.
Неужели обмен товаров на услуги – это единственно возможные отношения между мужчиной и женщиной? Даже в браке? Разве это такая уж несбыточная мечта – дружба, уважение, совместные трапезы в кругу любящих друг друга родителей и детей? Как ни странно, Речел это казалось недостижимым, пока она не встретила Генри Эшфорда.
Генри ответил на ее взгляд насмешливой улыбкой и подстегнул лошадей, заставляя фургон двигаться быстрее, перестав обращать внимание на прохожих, которые окликали их или свистели вслед. Так как Генри объявил модистке, что его жена – само совершенство, Речел выпрямила спину, подняла подбородок и с гордостью оглядывала горожан.
– Вы знаете этих людей? – спросил Генри.
– Некоторые… немного знакомы, – осторожно ответила она.
– А я здесь ни с кем не успел познакомиться, – признался Генри. – И слава Богу! Здесь обитают одни дикари.
Речел не смогла сдержаться. Сначала все ее эмоции, накопившиеся за последнюю неделю, выдала кривая нервная усмешка, а потом начался приступ истерического хохота. Она пыталась закрыть ладонью рот, но еще долго не могла успокоиться. Дикари… Если Генри считает таковыми жителей Шайенна, то что он подумает об обитателях дома Розы?..
Эта мысль отрезвила Речел, и она перестала смеяться. Генри хмуро посмотрел на жену и подхлестнул лошадей. Им овладело язвительное настроение. Проезжая мимо лучших и самых известных в Шайенне зданий – театров и салунов, церквей и борделей, – Генри давал им далеко не лестную характеристику.
Вскоре они выехали из города. Далеко впереди простирался бескрайний горизонт, позади клубилось серое облако пыли. Фургон трясло на неровной дороге. Теперь Генри ругал только лошадей. Речел думала о своем. Страх или надежда – а может, и то и другое, – мучили ее, мешали сказать Генри, что она не держит его и освобождает от дальнейших обязательств.