Трусившая на своем верблюде рядом со мной Кассандра, синеватые волосы которой развевались на ветру, посмотрев сначала на неумолимо приближающихся к нам туарегов, а затем на меня, отрешенно покачала головой.
— Нам нужно попытаться! — запальчиво крикнул я, догадавшись, о чем она подумала. — Так просто я этим сукиным детям в руки не дамся!
Как мы ни кричали на своих верблюдов, подгоняя их ударами ладонью по хребту, они, постепенно теряя силы, передвигались все медленнее и медленнее. Сначала уставшие донельзя животные перешли с легкой трусцы на быстрый шаг, потом стали идти еле-еле, а затем, к нашему отчаянию, и вовсе остановились.
— Ну что ж, — пробормотал я, — теперь нам придется идти пешком.
— Пешком? — удивился профессор. — Но мы же едва держимся на ногах!
Я слез со своего верблюда, который, совершенно обессилев, сам опустился на колени.
— Бросьте свои сумки и слазьте с верблюдов! — крикнул я, не обращая внимания на слова профессора. — Быстрее, мы теряем время!
— В этом нет смысла, Улисс, — подавленно произнесла Касси. — Они все равно нас догонят — если не здесь, то через километр.
Рассердившись, я подошел к ней и крикнул, едва сдерживая прилив ярости:
— Нет, в этом есть смысл! Я и сам не сдамся, и вам не позволю этого сделать! Пока мы живы, нам нельзя терять надежды. Нужно до конца бороться за свою жизнь, а потому мы пойдем дальше пешком. — Я повернулся к профессору: — Бросьте все свои вещи и идите за мной. Вперед!
Туареги находились уже довольно близко от нас, так что можно было различить не только фигуры всадников, но и поблескивающее на солнце оружие. Они ехали на сравнительно невысокой, но стабильной скорости, и через несколько минут должны были нас догнать. Мы же при такой жаре с трудом могли дышать, а палящее солнце, легко преодолевая хлипкую защиту, которую давали нам наши шляпы, едва ли не плавило наши мозги, отчего мы соображали довольно туго и, к счастью, еще не до конца осознавали, какая трагическая судьба нас ждет.
Пытаясь не обращать внимания на приближение туарегов, мы упорно шагали вперед по покрытому мелким песком грунту. Нам с Касси приходилось при этом еще и поддерживать под руки профессора, который едва переставлял ноги и в любой момент мог окончательно обессилеть и повалиться наземь.
— Бросьте меня здесь и идите дальше сами, — сказал он, задыхаясь. — Все, я больше не могу.
— Оставьте подобные заявления для кино, — пробурчал я, — и постарайтесь поэнергичнее шевелить своими конечностями, а то мы вынуждены волочить вас, как труп.
— А я уже и есть труп…