– Мы найдем его, найдем! – успокаивала его мама Гнучик. – Сейчас же дадим объявление на телевидение, радио и газеты! За вознаграждение!
– На ошейнике Расиста есть табличка, – басил папа Гнучик, – там наш адрес и телефон! Никуда пес не денется.
– Да, но надо назначить вознаграждение, – начинала рыдать мама Гнучик, – иначе не вернут! Он же самый гениальный пес в мире-е-е-е!
Да, Расиста вернули. Два джипа, набитые бритоголовыми друзьями партии и правительства, однажды вечером притормозили у подъезда дома Гнучиков. Сначала папе Гнучику надели на шею ошейник с металлической табличкой, на которой был выгравирован адрес, потом объяснили сложившуюся ситуацию. У Большого Хорошего Человека, чьи имя и фамилия не разглашаются, была одна единственная в жизни отрада – черная сучка ротвейлериха Шер, услада и счастье на старости лет Большого Человека. Шер вместе с Большим Человеком отдыхала на речке, вдыхая свежий аромат елей и берез, когда неизвестно откуда появился обезумевший питбультерьер. Ни Большой Человек, ни его верные слуги, никак не ожидали, что неизвестный пес разорвет Шер на куски за считанные секунды. В неизвестного пса разрядили полную обойму, но Шер это уже не помогло.
Папа Гнучик пролежал в больнице с ушибами и переломами почти два месяца, мама Гнучик временно заикается и почему-то все время пробует молиться. Семейного бизнеса у них больше нет. Стасик Гнучик отделался испугом и энурезом, который, в принципе, лечится.
Эпизод 5
Влюбленный Левенщук
Федор Левенщук страдал по двум причинам: из-за того, что его зовут Федор и из-за великой, неразделенной любви к дочери своего начальника Луизе. Работал Левенщук личным шофером у начальника фирмы Пал Сергеича и Луизу Палну мог созерцать довольно часто. Девушка она была стройная, длинноногая, белокурая и страшно вредная. Из-под густо накрашенных ресниц, на мир презрительно и оценивающе смотрели кошачьи зеленые глаза. Разумеется, эти глаза в упор не видели такой предмет мебели, как маленький, блеклый, рыжеватый Левенщук. Откуда же было знать Луизе прекрасной, что за страсти кипят, что за сердце бьется под серым, в светленькую крапушку пиджаком Федора? В душе Левенщука все замирало, когда Пал Сергеич, не поднимая головы от деловых бумаг, сообщал Федору, что «сегодня надо бы отвезти Лизочку по магазинам». Левенщук бросался к телефону и дрожащим от волнения голосом спрашивал у Лизочки, куда и когда за нею подъехать. И начинались сладостные минуты ожидания, и в горле пересыхало, когда роскошная Луиза, в распахнутом песцовом полушубке, падала на переднее сидение, захлопывала дверь «Мерседеса» и говорила: