— Я ждала здесь, только чтобы сказать, что не останусь с тобой в одной комнате.
— Но ты здесь останешься, — очень твердо ответил Джейми.
— Я хочу вернуться в комнату в башне, Джейми, — сверкнув глазами, заявила Шийна.
— Нет! Не пытайся добиться этого, Шийна, — предостерег он. — Я не допущу, чтобы обо мне сплетничали, как сплетничали о моем отце, когда на мою мать находило дурное настроение; Я заранее предупреждал тебя, что между нами не будет запертых дверей.
— Ну так спи на полу!
— Я буду спать в постели!
— В таком случае я…
— В таком случае ты прекратишь свою болтовню! — взорвался Джейми. — Я же сказал, что не трону тебя. И кончен разговор. — Шийна, казалось, готова была поднять крик, но он проговорил устало:
— Ложись спать, милая.
И принялся снимать одежду.
Шийна отвернулась от него и уставилась на огонь, по-прежнему стоя в центре комнаты. Оба они воздерживались от упоминаний о случившемся в холле. Шийна понимала, что если Джейми попытается оправдать свое бездействие по отношению к Черному Гоуэну, то она может наговорить ему такого, о чем после пожалеет.
Джейми не намерен был ничего обсуждать — так он решил. Он никому не обязан отчетом. Шийна не имеет права расспрашивать его. Если она сейчас убедит его изменить решение, так будет всегда. Этого он не мог допустить. Она всего лишь жена — хоть и прекрасная собой, и дьявольски соблазнительная, черт ее побери!
Он лег в постель, но отдых не приходил.
— Я не вынесу этого, Шийна.
— Чего? — Она повернулась к нему, а он сел.
— Не вынесу зла между нами. Эта комната не место для зла.
— Эта комната — единственное место, где мы можем говорить обо всем! прошипела она, сузив глаза в щелочки. — Или ты предпочитаешь, чтобы я говорила тебе, что я о тебе думаю, в присутствии твоей родни?
— Ну так выскажись, и покончим с этим, — предложил он, взяв себя в руки.
— Ты трус! — крикнула она. — Ты не посмел вынести справедливое решение из страха, что твои родные обвинят тебя в пристрастном отношении ко мне. Обвинения в оказанном жене предпочтении ты бы не перенес. И вынес несправедливое решение, чтобы уберечь себя!
— Я не вынес неверного решения, Шийна, и пристрастность тут ни при чем.
— Да, по отношению ко мне, но не к Черному Гоуэну, и ты не можешь мне возразить.
— Ты предпочла бы увидеть, как твой клан берется за оружие? — спросил он. — Мои сородичи не потерпели бы осуждения Черного Гоуэна. Чего ради им это терпеть? Ведь они поверили ему. Они ни за что не поверили бы слову Фергюсона, двух Фергюсонов, целой дюжины Фергюсонов против кого-либо из Маккиннионов. Это сделали долгие годы ненависти. Они поверили Гоуэну.