Его поза-, поза-, позапрошлая подружка из — за которой он на 2 месяца затусился в готской тусовке, сейчас могла бы им гордится. Впрочм, Вадик и правда был на грани того, чтобы засадить идиоту террористу пару иголок под ногти. А потом и правда, в припадке гуманности, обработать раны недоведенным до применения, смертельно опасным стрептоцитом. А лучше всего актер играет ту роль, в которую он сам верит, и которая соответствует его внутреннему настрою. К счастью, до иголок не дошло — Яша оказался не "профессиональным боевиком", а професиональным агитатором. Ну, если честно — почти не дошло, клиент раскололся при первом касании его плоти раскаленным металлом, когда и самого Вадик уже почти стошнило. К счастью для них обоих, Яша принял гримасу сдерживаемой рвоты на его лице за "оргазм палача садиста" и запел. Он напросился на это задание, чтобы лично свести счеты с сорвавшим его полугодовую работау в порту докторишкой, как только руководство ячейки приняло решение о его ликвидации. Это и объясняло некую топорность работы, обычно не свойственную боевым организациям партии СР.
Спустя пол часа, Вадик уже знал все интересующие его подробности, включая адресс явочной квартиры и фамилии руководителей ячейки. Единственное чего он по прежнему не знал, это ОТКУДА поступил заказ на его ликвидацию. Но — этого не знал и сам Бельгинский, сейчас скорчившийся с кресле, с лужей под ним (гуманность Вадика не распространялась на то, чтобы отводить свежего убийцу в туалет), с ужасом взирая на спокойно курящего сигару и рассуждающего Вадика, ожидая выстрела в голову или укола в вену.
Светская беседа, отягощенная пытками, была прервана острожным стуком в дверь.
— Ну я же русским матерным языком сказал — никого не впускать! Даже государя императора! Если кто из полиции — посылайте их к главному полицмейстеру, — раздраженно вскинулся Вадик, на самом деле обрадованный тем, что его прервали.
Первоначальный запал был весь растрачен на «беседу» с Яковом, и пристрелить его сейчас рука просто не поднималась, но и отпускать его было нельзя, а передавать дело законным властям пока преждевременно.
— А про меня почему не проинструктировал, опять забыл, горе мое? — раздался взволнованный женский голос.
— Душа моя, прости, но сюда тебе нельзя. Подожди меня в зале, минут пятнадцать пожалуйста…
— А там уже сидят два офицера, подозрительно похожих на японцев, кстати. Ты меня к ним одну на расправу отправишь?
— Господи, еще и они на последнюю консультацию именно сегодня приперлись, ну и денек!!! А завтра и того хлеще — пароходы с Семеновским с Преображенским полками из Крондштадта отходят… Умоляю, Оленька, развлеки их беседой хоть десять минут я уже иду. И лучше на английском, заодно проверь они действительно хоть немного на нем говорят?