– Я не спрашиваю об их интересах, – уточнил Мейсон. – Я хочу знать, спрашивали ли они вас о незнакомых вам людях.
– Да, сэр, спрашивали.
– И как часть вашего разговора с полицией вы сообщили им о женщине из двенадцатого номера?
– Да, сэр.
– И что вы сказали?
– О, ваша честь, – перебил Хедли, – мы топчемся у открытой двери. Этот вопрос не имеет отношения к делу. Мы не возражаем, если его хочет задать мистер Мейсон. Но тогда он может расспрашивать его о чем захочется, обо всяких подозрениях.
– Он не хотел делать этого, – мягко сказал судья. – Официальный эффект одинаков вне зависимости – рассказывает ли свидетель о результате своего разговора или о самом разговоре. Предмет разговора приводит к прямому доказательству. На перекрестном допросе мистер Мейсон может расспрашивать обо всем разговоре, если он хочет.
– Но это не связано с тем, чем интересовалась полиция, – возразил Хедли. – Это не связано с преступлением.
– Откуда вы знаете? – спросил судья.
– Нам известно, что случилось.
– У мистера Мейсона может быть своя версия случившегося. Суд дает обвиняемому любую возможность для защиты. Свидетель может отвечать на вопрос.
– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Что вы рассказали полиции о женщине из двенадцатого номера?
– Я сказал им, что она прокралась в этот номер.
– Вы использовали слово «красться»?
– Полагаю, я им пользовался, и я рассказал им о разговоре с этой женщиной.
– Вы передали им слова этой женщины?
– Ваша честь, я протестую, – возник Хедли. – Это доказательство базируется на передаче сведений, основанных на слухах. Слова женщины являются такими сведениями.
– Я разрешаю продолжать перекрестный допрос, – проигнорировал Штрузе. – Отвечайте на вопрос.
– Я сказал полиции, что эта женщина назвалась подругой той, которая сняла двенадцатый номер. Она сказала, что подруга велела ей войти в номер и ждать.
– Вы можете описать женщину? – спросил Мейсон.
– Я протестую. Вопрос не относится к делу, – заявил Хедли.
– Протест принят, – сказал судья.
Мейсон улыбнулся.
– Вы описали ее полиции во время разговора с ними?
– Да, сэр.
– Так как же вы описали ее полиции?
– То же самое возражение, ваша честь, – вскочил Хедли.
– Возражение отклоняется, – улыбнулся судья. – Мистер Мейсон воспроизводит все тот же разговор.
– Я сказал полиции, что женщине может быть лет двадцать восемь – тридцать, что она брюнетка, у нее темно-серые глаза, довольно высокая… Я имею в виду, она высокая женщина с длинными ногами. Я видел, когда она шла. Она ходит как королева. Вы можете…
– Это не описание! – закричал Хедли. – Говорите, что вы сообщили полиции.