После этого Натабура и учитель Акинобу ворвались в комнату. Сражаться было не с кем: староста деревни и кантё спали мертвецким сном. Жаждущий крови Язаки расшвырял ширмы и в дальнем углу обнаружил насмерть перепуганную жену банщика и служанку. Разум его помутился. В таком состоянии он был готов убить кого угодно и за что угодно, тем более что подвига у него не получилось. Он даже зарычал, как десять тигров, но его внимание отвлекла еда. Афра уже вовсю орудовал, гремя чашками и пиалами, с жадностью пожирая то, что не съела веселая компания. Этого Язаки вынести не мог. Он тут же забыл о женщинах, несмотря на то, что одна их них была практически голой, и бросился к Афра, правда, по привычке не посмел его тронуть. Впрочем, еды было много. Так много, что Афра после длительной голодовки обожрался, Язаки обожрался, и еще осталось на десять толстяков и толстух.
Когда Натабура с учителем Акинобу с превеликим трудом заволокли в комнату капитана, чтобы допросить его, оба сидели по углам, осоловело глядели друг на друга, икали и не могли шевельнуть ни одним членом.
Первым очнулся капитан Го-Данго и потребовал пива. Староста храпел до глубокого вечера, а кантё Гампэй – вообще до утра следующего дня.
Несколько раз являлся банщик требовать свои кровно заработанные деньги, и всякий раз Акинобу терпеливо ему объяснял, что это невозможно по причине пьяного состояния старосты. На что банщик грозился убить старосту при первом же удобном случае. Долго он еще ходил вокруг дома и буйствовал. Пользуясь тем обстоятельством, что слуги старосты разбежались кто куда, разгромил кладовую с рисом и забрал весь урожай, две кадки с квашеной капустой и связку сушеной рыбы.
Капитан Го-Данго выпил жбан ячменного чанго и, усевшись в позу лотоса, спросил вполне счастливым тоном, хотя его мучила головная боль:
– В чем дело-то?
Стрела с длинным бамбуковым наконечником ударила на излете и пробила полу дзимбаори капитана Го-Данго.
Они рассыпались вдоль тропы, выглядывая невидимого стрелка.
– Вон он! – крикнул Натабура, показывая вверх.
От дерева отделился человек, постоял над обрывом, воздев руки с оружием, и нырнул в лес. Коричневая накидка на спине с белым треугольником напоминала сложенные крылья бабочки и делала его владельца невидимым на фоне бурых сосен. Похоже, он провожал их от самой деревни, а стрелой, пущенной наудачу, дал понять, что это его исконная земля. Достать его они не могли при всем своем желании – даже если бы у них был большой лук. Впрочем, лук был у одного из зиганов, но он даже не стал его снимать с плеча, потому что заполз в прошлогоднюю траву и трясся от страха, как заяц.