Мейсон подошел, открыл дверцы, которые отделяют зал суда от подсудимых:
– Прошу вас, прямо сюда.
Миртл Ламар прошла через дверцы.
– Я протестую, – сказал Гамильтон Бергер.
– На каком основании? – спросил судья Девитт.
– Он не имеет права допрашивать двух свидетелей одновременно, – сказал Гамильтон Бергер.
– А он и не пытается, – сказал судья Девитт. – Он, как я понял, пытается провести опознание.
– Если позволит суд, – сказал Мейсон. – Я, вероятно, обязан дать разъяснения суду. Мисс Ламар запоминает ноги тех, кто поднимается и спускается в лифте. И она заметила, что у этого свидетеля есть одна особенность, а именно: ставить правую ногу под острым углом. Она также заметила, что он носит характерные ботинки – со шнурками и на толстой подошве. Я знаю, что подобные ботинки рекомендуются одной хорошо известной фирмой по доставке почты как идеальная обувь для почтальонов – она не протирается и не скользит. – Мейсон вновь повернулся к свидетелю: – Прошу вас, встаньте.
Калверт угрюмо встал.
– Минуточку, минуточку, – сказал Гамильтон Бергер, вскакивая со стула и с трудом направляясь к свидетелю: – Я хочу взглянуть.
– Вы сейчас держите вашу правую ногу так, что носок указывает прямо вперед. Вы всегда так стоите? – спросил Мейсон Калверта.
– Конечно.
Внезапно Миртл Ламар засмеялась.
– А вот и нет, – сказала она чистым звонким голосом. – Я никогда не забуду эти туфли. Когда он расслабляется, он отводит правый носок. А сейчас он нарочно держит его так.
– К порядку! – вскричал судья Девитт. – Мисс Ламар, вы не должны сейчас давить на свидетельские показания. Вас вызвали сюда только для опознания. Вернитесь, пожалуйста, обратно в зал суда и займите свое место. Свидетель должен занять свое.
– Ваша честь, я протестую, – сказал Гамильтон Бергер. – Я считаю, это были не свидетельские показания и…
– Разумеется! – отмахнулся судья Девитт. – Разумеется, мистер Мейсон может вызвать мисс Ламар как своего свидетеля, если он пожелает, но ее заявление не засчитывается.
– Садитесь, – сказал Мейсон Калверту.
Одно мгновение Мейсон стоял, пристально глядя на свидетеля. Затем он сказал не без симпатии в голосе:
– Вы любили свою жену, не так ли, Калверт?
Калверт кивнул.
– Вы чувствовали, что не сможете жить без нее. Вы хотели, чтобы она вернулась.
Свидетель молчал.
– И вы решили для себя, что если она не вернется, то не достанется никому. И вы решили убить ее, возможно, собирались через некоторое время покончить жизнь самоубийством. Затем, когда все случилось, вы решили не идти на самоубийство.
Свидетель застыл в неудобной позе. На секунду его лицо исказилось, затем он взял себя в руки.