Сашка хоть и маленький ростом был, но очень крепкий, физкультурный, словом. Волгу переплывал туда и обратно, без передышки. На баржу любил взбираться, на ходу, и в воду прыгать. У нас в парке перед войной поставили парашютную вышку. Ну, парашют уже раскрытый, с грузом через блок. Фузин об этом первый узнал. Прибежал, говорит: «Пашка, будем прыгать?»
«Нет, — говорю, — боюсь…»
«А я прыгну…»
«Куда тебе, — подначиваю, — ты еще шпендик…»
Пошли в парк. Сашка начал вертеться около мужика, который парашютом заведовал, что-то ему говорил, упрашивал. И представьте, упросил. Поднялся наверх, ремни на нем застегнули, как положено, ну и столкнул его мужик вниз. А вес-то у Сашки оказался маловат. Не может он груза перетянуть. Метра на два вниз опустился и висит, а груз его назад тянет. Сашка только ногами в воздухе дрыгает, а мы от смеха помираем, кричим ему: «Фузин! Ты чего там повис? Нужно было кирпичей в карманы наложить!» Мужик, конечно, испугался, начал что-то там колдовать. Опустился Фузин. Довольный…
Когда немцы к Сталинграду подошли, мы с матерью эвакуировались и вернулись, когда уже город освободили. Про то, как Сашку повесили, мне только рассказывали.
— Кто рассказывал?
— Да Зинка Мураева. Зинаида Варлампиевна. Она умерла лет шесть назад. Говорила, что повесили троих — Сашку с каким-то парнем и девушку.
— Посмотрите на фотографию, может быть, узнаете?
Павел Михайлович долго смотрел на фотографию, вертел ее так и сяк, качал головой, вздыхал.
— Вообще-то похоже на Дар-гору. Обстановку я имею в виду. И домики эти… Может, это и Фузин, лица-то его совсем не видно. Девушку эту не знаю и парня этого никогда не видел. Его-то лучше всех видно. Нет, это не наш, не дар-горинский. Я бы узнал. А это, может, и Сашка, слева. Тут вот еще что — кто эта тетка в платке, которая ближе всех стоит? Чья она? Может, это Зинка Мураева? Сейчас разве узнаешь?
Когда мы собирались уходить, Павел Михайлович сказал:
— Хороший он был парень, Сашка. Спасибо, что вспомнили о нем. Несколько лет назад, дело прошлое, на базаре было… Тип один у нас был такой, говорит: «Да что вы все — Фузнн! Фузин! А что Фузин? Что Фузин? Подумаешь, спер у немцев буханку хлеба, его и повесили…» У меня в глазах потемнело. Ну, все, думаю, убью. Сгреб его, а я мужик здоровый, кричу: «Ты, гадина, где был в войну? В эвакуации? А Фузин, может, за тебя голову сложил…» А со мной тогда еще Костя Филиппов был, Сашкин брат. Оттащил он меня, брось, говорит, Пашка, связываться с этой сволочью… Так что, ребята, желаю вам успеха в этом деле… Как, говорите, звали эту девушку? Мария? Поспрошаю, конечно, местных. И про третьего парня попробую узнать. Надо найти. Обязательно. Чтобы всякие гады рта не раскрывали…