— Представите объяснительную.
«Пропади ты пропадом», — подумала она, но благоразумно не сказала этого, заметив, что сигнал на А-палубу возобновился.
Погасив палочку, она отключила биочип, встала и прошла через ворота михраба во дворик Львов. Зеленые верхушки кипарисов кивали на ветру у самой колоннады, окружавшей фонтан и мелкую чашу, поддерживаемую дюжиной глиняных львов. Андалузское солнце лило свет с синего голографического неба. Хейди уселась на одного из львов, позволяя воде литься на нее, пропитывать гаремные шаровары.
Черт, что за несчастье! Де Рутер обставил ее, сунул носом в то, чего на самом деле жаждет публика. Кому нужно искусство, когда можно получить живое действие. И какое! Реальный, невыдуманный ужас!
Хейди уставилась на тонкие мраморные колонны, окружавшие фонтан: голографический фасад, как и жаркое синее небо над головой, — это всего лишь способ скрыть перегородки, придать глубину и объемность псевдомиру.
Реальность — иная. Реальность — это насмерть перепуганный ребенок, ставший средством развлечения пассажиров.
Но может, Хейди преувеличивает? Возможно, у нее слишком натянуты нервы…
Звонки следовали один за другим.
Ну так что? Пусть орут, пусть сердятся, пусть упрекают. Дом там, где твоя голова, а в настоящее время голова Хейди отказывалась принимать звонки.
Едва отключался кристалл в мозгу, она становилась вполне обычной женщиной. И сейчас она намерена этим воспользоваться.
Сбросив мокрые шлепанцы, Хейди стащила шаровары, окунулась в прохладную, залитую солнцем воду, очищающую, уносящую с собой ее слезы, исчезающую в скрытых палубных стоках.
Когда она сдалась и проверила звонки, оказалось, что ее вызывают к капитану: самый верный признак власти в обществе 3V — это возможность потребовать личного появления кого бы то ни было. Хейди натянула чистую накрахмаленную униформу «Орион Лайнз», рассудив, что, если не может быть счастливой рабыней, следует, по крайней мере, выглядеть соответственно роли.
Дверь каюты ушла в стену, и раскрашенные арочные проходы Ла Мескиты уступили место коридорам палубы «К», изображавшим лето в лесу. Гигантские узловатые секвойи тянули ветви к невидимому небу. Полуденное солнце зажигало изумрудные огни в листве. Птицы порхали в густых кронах. Между стволов мелькали животные. Тропинки соединяли каюты с гостиными. Пока она шла, люди приветствовали ее широкими улыбками и криками:
— Потрясающе! Вот это шоу!
Она находила подобные знаки внимания унизительными, но все же улыбалась в ответ: в конце концов, это ее публика.
Хейди была едва ли не самым низшим чином на судне, и каждый мог донимать ее словами «нужно познакомиться поближе». Она наслаждалась своей популярностью, чувствуя себя нужной и желанной, но сейчас ощутила, как все это приелось. Впрочем, улыбаться она продолжала автоматически. Ее работа была одной непрерывной жертвой развлечению. Все на службу забавам! Но при этом, господи, она не желает иметь ничего общего с похищениями и убийствами!