— А где механик? — поинтересовалась она.
— Все еще болеет, — ответила горничная. — Должен быть завтра. Он с ума сойдет, что не слышал твоего вопроса, — озорно хихикнула девушка. — Я передам ему, что ты интересовалась. Он говорит, что ты прелесть.
В ответ Джени улыбнулась своей особенной мимолетной улыбкой Кори — девушки, которая в определенных ситуациях краснела и, не останавливаясь, шла дальше. Она откинулась на спинку сиденья и удовлетворенно отметила, что ее появление не вызвало особого оживления. Да, за эти шесть месяцев Кори Сато, инспектор по контролю документации, неплохо устроилась в Северном порту. Джени Килиан казалась далекой, как никогда.
До сегодняшнего совещания.
Дела плохи, девочка. Последние две недели NUVA-SKAN не отвечает на наши звонки. Даже хааринцы жалуются. Но ты же не могла все это предвидеть, правда?
Тревожные думы Джени прервал форсированный голос из головизора:
— Содружеству оказана большая честь, открывающая новый, волнующий этап взаимоотношений между людьми и идо-мени, — частила ведущая «Кэп-Нета».
Не имеет ни малейшего представления о том, о чем она говорит, подумала Джени, наблюдая, как члены Кабинета Содружества поднимаются на помост с навесом, сооруженный перед роскошным зданием резиденции премьер-министра. Изо ртов шел пар. Несколько министров, не надевших пальто, дрожали от холода в своих официальных, форменного цвета, костюмах. Зимой Чикаго выглядел даже менее гостеприимным, чем Северный порт, насколько это вообще было возможно.
Министр финансов Абаскал со своим обычным румянцем, ужасающе контрастирующим с его золотистым кителем, выкатился на подиум, чтобы «сказать несколько слов».
— Где же посол? — буркнул кто-то.
— Он позднее появится. Ты что, хочешь, чтобы бедный уродец окоченел от холода?
— Никогда еще не видел его так близко. — Один из дневных официантов взглянул на часы. — Все четырнадцать министров собираются толкать речь? Это на несколько часов затянется.
— Не все четырнадцать, — ответила старшая официантка. — Нету Ван Рютера.
В самом деле? Джени изучала ряды лиц, высматривая среди них то, которое она знает. Знала. Когда-то давно.
— Очень жаль, — сказала она. — т Он самый красноречивый во всей компании.
— Он что, тебе нравится? — Официант взглянул на «Джени через плечо, презрительно усмехнувшись. — Они ж его там за козла имеют.
— Зато он знает идомени, — возразила Джени. — Это больше, чем можно сказать об остальных.
— Что-то его не видно после того, как погибла его жена, — заметила старшая официантка. — Бедняга.
— Зато о нем много чего слышно, — буркнул официант. — Коз-зел.