Беатриче потрогала лоб малышки. Он не был ни горячим, ни холодным. Температура, как и все другие показатели, была в норме. Что же тогда? Почему она в коме?
Беатриче взяла вялую руку дочки в свою и бережно погладила каждый пальчик.
– Что вы намерены делать?
– Будем наблюдать за ней и продолжим исследования. Проведем пункцию спинного мозга, чтобы исключить инфекцию одного из участков центральной нервной системы. Может быть, вы вспомните что-то, что поможет нам. Нет ли у вас в квартире каких-либо экзотических растений, не растут ли в саду подозрительные грибы, которые она могла съесть. Что-то в этом роде, о чем мы не догадываемся. – Он провел рукой по своим коротким вьющимся волосам. – Я проконсультируюсь с психологом. Если состояние Мишель не улучшится в течение ближайших суток, придется перевести ее в университетскую клинику. Там сильное отделение неврологии, девочке будет оказана более квалифицированная помощь.
Беатриче нахмурилась.
– Разве Мишель нужен психолог?
Доктор Ноймайер внимательно посмотрел на нее.
– Ваша дочь находится в коме, фрау Хельмер. Если мы не находим никаких органических нарушений, значит, дело в психике. Такое глубокое погружение в себя может быть реакцией на шок. И мы должны определить причину, если хотим, чтобы девочка проснулась.
Беатриче кивнула. Конечно, мысль о том, что в ее личной жизни будет ковыряться психолог, радовала мало. В таких сеансах всегда есть привкус насилия и вероломства. Какая мать охотно соглашается на это? К тому же, что отвечать психологу, если он спросит об отце ребенка? Но Беатриче не могла не признать, что доктор Ноймайер прав. Состоянию девочки должно быть объяснение. Может, причина действительно в психике ребенка?
– Я побуду с ней еще немного, – попросила она.
– Разумеется, – согласился доктор Ноймайер. – У вас есть несколько минут. Мне нужно подготовить все для пункции.
Беатриче присела на край кровати, стараясь не думать об этой процедуре. Ей стало не по себе.
Она нежно погладила дочку по лицу. Оно было таким умиротворенным – ничто не указывало на страшную, таинственную болезнь. Ей вдруг вспомнился Джинким, брат Хубилай-хана, с которым она познакомилась в своем втором странствии – в Китае. Он тоже был в коме, но выглядел далеко не лучшим образом: лицо желтое, дыхание прерывистое, рефлексы и вовсе отсутствовали. Но его отравили.
– Что тебе снится, моя крошка? – тихо спросила Беатриче, целуя ручку девочки. – Надеюсь, что-то хорошее.
– Госпожа Хельмер, – за спиной Беатриче появилась медсестра. – К сожалению, вам пора уходить. Вы сможете побыть с дочкой позже, а сейчас необходимо сделать пункцию.