– Ты, конечно, права, – ответила Ясмина с вымученной улыбкой. – Меня ждет счастливая жизнь.
– И много любви, – добавила другая служанка.
– Да, любви, – прошептала Ясмина так тихо, что ее могла слышать только Беатриче. – Я лишь о ней и думаю.
Пейзаж менялся день ото дня. Чахлая трава серого цвета сменялась густой ярко-зеленой растительностью. Встречались даже небольшие деревца, на которых можно было разглядеть сухие сморщенные плоды. Казалось, камни на глазах превращались в подобие скал, где без труда мог спрятаться всадник. Местность становилась все более холмистой, а земля плодороднее. Беатриче все чаще видела тонкие ручейки, в которых вода едва струилась, словно страшась соседства с пустыней. Затем стали попадаться отары овец и стада коз, поля, засеянные злаками. Потом пошли низкие домики с плоскими крышами и крошечными окошками, больше похожими на бойницы. Наконец, показались и небольшие рощицы.
Не считая этих впечатлений, путешествие протекало довольно однообразно. Весь день женщины мужественно боролись с жарой, покачиваясь в кибитке. Качка была не больше, чем на пароме, если переплывать Эльбу при безветренной погоде. Заняться было нечем. Оставалось только одно – выслушивать пустые разговоры. А поскольку Ясмина все больше погружалась в себя, а другая служанка в основном помалкивала, единственной жертвой болтушки Махтаб оказалась Беатриче. За два дня она узнала всю подноготную обеих служанок, родителей Ясмины, ее братьев и всей прислуги. Махтаб во всем видела предзнаменования, верила в ведьм, джиннов, эльфов и фей. По руке она предсказала Беатриче долгую счастливую жизнь, богатого супруга и не менее четырех сыновей и двух дочерей.
Но вскоре трескотня Махтаб стала ее раздражать. За годы работы хирургом она научилась засыпать в любых мыслимых и немыслимых ситуациях – даже сидя на стуле на утренней летучке в присутствии коллег. И сейчас она с удовольствием воспользовалась этой способностью. Погрузившись в дрему, Беатриче слышала лишь голоса мужчин, скакавших рядом с кибиткой.
Каждый вечер после захода солнца караван останавливался на привал. Мужчины быстро разбивали шатер, в котором женщины могли как следует выспаться. Малек был единственным, кто заглядывал к ним, чтобы справиться о настроении молодой супруги. Беатриче видела, как Ясмине не терпится взять лист бумаги, чтобы записать впечатления от дороги. Однако в присутствии служанки она не осмеливалась достать пергамент и перо. Час от часу она становилась все раздражительнее и угрюмее. Атмосфера в женском обществе накалялась.