– Чудесный огонь, – сказала я, протягивая к нему руки и наслаждаясь запахом горящего торфа.
– Я раскочегарил такой, – гордо заявил мой отец. И только в этот момент я почувствовала, что во мне шевельнулась давняя неприязнь к нему.
– Я по-прежнему поставляю им торф и дрова, – секундой позже произнёс он.
Меня так и подмывало сказать на это: «Объясни, ради всего святого, как ты можешь это делать, если у тебя нет даже своей собственной капустной грядки?» Но это был всё-таки мой первый вечер дома, и поэтому я ничего не сказала. Во всяком случае, он вполне мог сохранить за собой несколько торфяников и пару делянок леса там, где дальняя граница фермы терялась в березняке.
– Ты выросла, – угрюмо произнёс он, как будто было что-то необычное в этом для девушки четырнадцати лет.
– А вот и завтрашний обед, – послышался голос мистера Бреннана.
Он двумя руками держал за задние ноги зайца, и теперь было видно, что это очень крупный экземпляр.
– О нет, – устало произнесла Марта, закрывая глаза руками.
– Этот человек никогда не ходит на охоту, но всегда приносит что-нибудь для завтрашнего обеда, – заметила она моему отцу, когда мистер Бреннан отправился вниз на кухню, чтобы смыть кровь и положить зайца в холодильник.
– Всем бы так, – ответил мой отец.
Он понятия не имел о том, что такие вроде бы незначительные мелочи могут свести людей с ума.
Перед ужином мы поднялись наверх, чтобы переодеться. Молли шла перед нами с латунным подсвечником в руках, и Марта крикнула ей вслед, чтобы она не закапала парафином дорожку, закрывающую лестницу. Моё сердце ликовало при мысли о том, что сейчас я сменю свои тёмные одежды на цветное платье и шёлковые чулки. Мне даже стало жалко монахинь, которое никогда не надевали другой одежды. Днём Молли выгладила нашу одежду, а теперь внесла её в спальню.
– Это твоё, – сказала она мне, указывая на лежавший на кровати свёрток.
Я развернула его и обнаружила пару туфель на высоком каблуке из коричневой замши. Надев их, я неуверенно прошлась по спальне и вопросительно посмотрела на Молли.
– Что-то необыкновенное, – ответила она на мой взгляд.
Такими они и были. Никогда ещё в жизни я не испытывала такого огромного наслаждения. Я взглянула на себя в зеркало и пришла в восторг от собственных ног. Мои икры округлились, и ноги выглядели куда привлекательнее. Я взрослела.
– Но откуда они? – наконец спросила я. Обуреваемая радостью, я совершенно забыла спросить об этом.
– Это твой отец дарит тебе на Рождество, – ответила Молли.
Ей нравился мой отец, и каждый раз, когда он заходил к ним в дом, угощала его чашкой чая. Я почувствовала угрызения совести. Переборов себя, я решила спуститься вниз и поблагодарить его. Но даже когда я сделала это, он всё равно не мог в полной мере понять, какую тайную радость принесли мне эти туфли. Весь вечер я тайком приподнимала край большой белой скатерти, чтобы взглянуть на свои ноги. В конце концов я слегка повернулась на стуле так, чтобы постоянно видеть свои ноги в золотистых нейлоновых чулках и восхищаться ими. Чулки были подарком Марты.