– Ну что ж, вот ты и убегай, – предложила я.
– О нет, – она в отчаянии схватила меня за руку, – мы убежим вместе.
Я кивнула головой. Было приятно чувствовать, что она нуждается во мне.
Она вспомнила, что ей надо принести что-то снизу, и метнулась к лестнице.
– Куда ты?
– Принесу кое-что из отцовских препаратов.
Я надела своё гимназическое платье. Оно всё было измято и покрыто пятнами, Бэйба вернулась обратно, держа в руках новую пачку ваты и несколько маленьких тюбиков с какой-то мазью. На тюбиках было напечатано название препарата, а ниже стояла надпись «Для обработки вымени».
– Что это такое? – спросила я.
Мне вспомнилось, как Хикки доил пришедших с поля коров, и струйки молока зигзагами ложились на пол. Он делал это для смеху, когда я заходила в коровник, чтобы позвать его к чаю.
– Для чего это? – снова спросила я.
– Чтобы больше походить на настоящих женщин, – ответила она. – Мы натрём этой штукой наши груди, и они вырастут, здесь же написано, что это для вымени.
– И к тому же станем все волосатыми или ещё какими-нибудь, – сказала я. Я не очень-то доверяла снадобьям с учёными названиями на этикетках, да и во всяком случае, это было предназначено для коров.
– Ты просто обыкновенная зануда, – ответила Бэйба и расхохоталась.
– Может быть, нам стоит поговорить с твоим отцом? – предложила я. Мне в общем-то не хотелось убегать.
– Поговорить с отцом! Да он просто бесчувственный чурбан. Он ответит нам, что мы должны держать себя в руках. Марта однажды сказала ему, что у неё на ноге язва, так он посоветовал ей избавиться от неё усилием воли. Он просто лунатик, – заключила она. Её глаза метали молнии.
– Итак, у нас нет иного выхода, – заключила я.
– Мы всегда можем быть изгнаны из монастыря, – сказала Бэйба, тщательно выбирая каждое слово. И она начала обсуждать различные способы, какими мы можем этого достигнуть.
В общей сложности размышляла она над этим целых три года. Время от времени я разрушала её очередную идею напоминанием о том, что мы были слишком молоды, чтобы начать самостоятельную жизнь в столице. В течение этих трёх лет с нами ничего особенного не произошло, поэтому я не буду их подробно описывать.
Наконец подошло время очередных экзаменов, и Бэйба благополучно провалилась. Цинтия закончила монастырскую школу; па прощание мы поплакали друг у друга на груди и поклялись в вечной дружбе. Но уже через пару месяцев переписка иссякла. Я совершенно не могу вспомнить, кто же первым перестал писать.
Единственной радостью были каникулы. Как-то летом мистер Джентльмен взял меня с собой на лодочную прогулку. Мы на вёслах отошли с ним к небольшому островку довольно далеко от берега и устроили там пикник, приготовив чай в котелке на костре. Мы наслаждались одиночеством, он то и дело целовал мне руку и говорил, что я его веснушчатая дочь.