– Где ты была? – спросил он.
– Там, дома. – Для меня это всегда будет наш дом.
– Кого видела? Я рассказала ему.
– Она спрашивала про меня?
– Нет.
– Мы с ней большие друзья.
– Они хорошо управляются с домом, – сказала я, надеясь, что он почувствует неловкость.
– Это самый большой дом в округе, – сказал он и добавил: – Я вовсе не лишился его насовсем.
Я тут же подумала о моей маме, лежащей на дне озера, и о том, как бы она рассердилась, если бы только могла услышать эти слова.
– Во всяком случае, его у меня отобрали силой, – сказал он, потирая лоб.
«Ах, вот значит теперь как», – подумала я.
– И как же его у тебя отобрали? – нахально спросила я.
– Ну, видишь, так уж получилось. Когда я унаследовал его у моего дяди, все вокруг говорили, что он будет моим недолго. И они сделали всё, чтобы это сбылось.
Итак, история предстала передо мной в новом свете. Такой она и будет преподноситься незнакомцам и проходимцам, которые летом заглянут сюда. Он почешет свой лоб, покажет пальцем на большой дом и расскажет им, как этот дом отобрали у него. Я снова подумала о маме и представила, как бы она горестно качала головой при таком рассказе. Всегда, когда я была с ним, я думала о маме.
Чайник закипел, вода стала выплёскиваться через край. Я поискала глазами чайничек для заварки.
– А в чём заварить чай?
– Да прямо в чашке. Получается великолепный чай. Он велел мне вылить из эмалированных чашек старую заварку. Потом сказал, сколько чая положить в каждую чашку. Затем я налила в чашки кипяток и поставила их на горячую плиту настояться. Добавила сахар и молоко, но побоялась перемешать, чтобы не взбаламутить осевшие на дно чаинки. Заваренный таким способом чай мне лично напомнил отварной торф.
– Ну разве у меня получился не великолепный чай? – сказал он.
«А ведь делала его я», – подумала я.
– Разумеется, – ответила я вслух. Почему я так себя держу? Но я не могла заставить себя относиться к нему хотя бы нейтрально.
– Самый вкусный чай во всей стране. В прошлом году девицы Коннор собирали здесь поблизости грибы и спрятались у меня от дождя, так я угостил их таким чаем. Они сказали, что никогда не пили ничего подобного. – Я улыбнулась и, соглашаясь с ним, кивнула головой.
– А где Бычий Глаз?
– Сдох. Съел отравленную приманку. – Скоро не останется ничего хорошего от прежней жизни.
– Как же он отравился?
– Здесь травили стрихнином лис, а он съел отравленный кусок мяса.
– Неужели тебе его не жалко? – спросила я. Во мне нарастал гнев.
– Жалеть! А кто пожалеет меня? Ведь я никому ничего не сделал плохого. – Я отчаянно подыскивала какой-нибудь подходящий ответ, но ничего не пришло в голову.