– Нет, – ответила я, наверное, чересчур быстро. Михаэль поднял брови и кивнул.
– Да, ведь и частная школа располагалась не близко. Но вы лишились общества брата и сестры, это не беспокоит вас?
– Не слишком, – ответила я, не в силах скрыть сарказм.
– Я понимаю, мы тоже не слишком ладим, я и мои два брата. Мы редко видимся, они не были ни на одном из моих представлений, вам еще повезло, семья относится благосклонно к вашему пристрастию. Все оплачено для хорошей молодой леди, к тому же талантливой.
– Спасибо, – почти неслышно проговорила я, не в силах сдержать слезы.
– Что-нибудь не так?
Я покачала головой, я ненавидела все эти титулы, деньги. Михаэль был так искренне предан пению и так замечательно относился ко мне, что я не могла врать ему.
– Дон?
Я взглянула ему в глаза и увидела там беспокойство.
– О, Михаэль, я ненавижу свою семью, – сказала я, – моя мать почти всю жизнь провела в спальне, боясь пошевелить рукой или ногой, моя сестра искренне ненавидит меня, а брат… мой брат…
– Что?
Я разрыдалась как маленькая, мои плечи вздрагивали, и Михаэль положил руку на них.
– Теперь не может быть так плохо, все осталось позади. Вы далеко от этого, вы в школе Искусств, вы работаете со мной, – он поцеловал меня в макушку, достал из кармана жакета носовой платок и начал вытирать мои слезы, мне показалось, что я вернулась в детство, где вновь романтические мечты становятся реальностью, я поняла, что он прочитал все это на моем лице, потому что его глаза изменились, стали серьезными.
– У вас очень серьезные проблемы, Дон. Я понял это сразу, еще когда впервые увидел вас в аудитории. Минуту, другую вы молодая наивная девушка, но вдруг ваше лицо меняется, и вы становитесь познавшей жизнь женщиной, женщиной, которая точно знает, что делает.
Я подумала, что он ошибается, я никогда не стремилась быть соблазнительной, я никогда не плакала для этого. Я покачала головой и прошептала:
– Нет.
Он погладил мою щеку.
– О, да, вы делаете так, возможно, несознательно, не осознавая своей женской власти, которую вы имеете и будете иметь. Некоторые женщины, подобные вам, за секунду могут сотворить из мужчины мальчика… Но только подобные вам. И весь мир лежит у их ног, умоляя о благосклонности. Я был везде, я видел многих женщин, некоторые из них делали из меня глупца, так что я знаю, что говорю.
Его красивые большие глаза наполнились слезами. Как глубоко он все чувствовал и умел передать словами. Он был прав, когда говорил, что большие актеры, большие певцы, большие исполнители все чувствуют глубже.
– Я не хочу сказать ничего плохого. Вы не можете быть плохой. Вы можете быть только прекрасной. Если кто-нибудь страдает из-за вас, это его собственная ошибка, – Михаэль злобно выделил каждое слово. Но потом его лицо снова смягчилось, он улыбнулся и мягко коснулся моей щеки. – Вы будете использовать эту власть на сцене, так мне кажется. Публика почувствует все.