— Что делать будем, командир?
На меня смотрят четыре пары красных, воспалённых глаз на измученных грязных, осунувшихся лицах. Уже неделю мы пробираемся по степям. Еды — нет, топлива тоже. Редкие станицы на пути пусты. Население уходит на Восток, к Сталинграду. Увозит продовольствие, сжигает поля с неубранным хлебом, угоняет скот. У нас в экипаже уже три дня нет ничего съестного. Вчера на поле набрали обгоревшего зерна, запарили в котелке и с жадностью съели. Топливо на ноле, ещё километров десять, пятнадцать и встанем. А потом что делать? Пешком идти? Бросать такую боевую машину? Это не по мне…
— Снаряды есть, патроны тоже есть. Встанем на дороге, будем драться до последнего. Кто «против» — может уходить. Кто «за» — оставайтесь. Не буду мешать вам думать.
С этими словами вылезаю наружу и осматриваюсь. Бинокль цел, так что видно далеко. Обшариваю окрестности. Недалеко холмы, отличное место для засады. Как раз по обеим сторонам дороги. Далеко позади, на Западе, вздымаются дымные столбы. Это горят подожжённые поля и дома. Самое обидное, что пробираемся сами не зная куда. Карта давно кончилась, и спросить не у кого. А сами мы не местные. Окрестностей не ведаем. Проходит минут пятнадцать, сквозь броню слышен гул голосов, но о чём говорят — не разобрать. Наконец выбираются, на меня не смотрят, это плохо.
— Ты, командир, извини, но мы пойдём. Не поминай лихом, если что…
Ребята разворачиваются и уходят в сторону от дороги, в жаркую дымную степь. Не стрелять же им в спину? Свои ведь, русские… Лезу в карман комбинезона. Там, на дне кармана лежит мой НЗ, последняя горсть самосада, найденная в пустом селе. Сворачиваю козью ножку, затем долго чиркаю зажигалкой. Наконец делаю первую затяжку. Сразу начинает кружиться голова и резь в желудке. Это с голодухи. Зато дым прочищает мозги. Лихорадочно соображаю, что делать дальше. Пока — добраться до замеченных мной холмов. Залезаю на место механика-водителя. Аккумулятор давно приказал долго жить, и я запускаю мотор сжатым воздухом. Его уверенный рокот волшебным образом придаёт мне силы. Включаю передачу, добавляю газ — поехали!..
До холмов получается около семи километров, если верить счётчику. Забираюсь на верх и не верю своим глазам: в низине — какие то цистерны. Штук шесть «ЗИС-5» с ёмкостями. Может, топливо?! Пусть даже бензин или лигроин, чёрт с ним! Лишь бы горело! Торможу, хватаю «ППШ», оставленный мне, и спешу к грузовикам.
Пусто, никого! Обстукиваю бензобаки — сухо. Понятно. Тоже ехали, пока горючее не иссякло. А что же внутри цистерн? Взбираюсь в кузов, откидываю крышку люка, и в нос шибает густой сивушный запах. Спирт! Вот это «повезло», называется! Разочарованый, спрыгиваю на землю, надо проверить кабины. Может, что съестное осталось? Но, увы, поиски приводят к тому, что я становлюсь счастливым обладателем двух винтовок, одной гранаты и женской расчёски. Всё. Больше — ничего нет.