Скуластый молчал.
— Иди на замок, — сквозь зубы сказал грузный. — Бери войско и ступай.
Свечи догорали.
— Все его люди, — раздумчиво проговорил скуластый, — от воеводы и до грязного дворового мальчишки… предпочтут умереть. Чтобы взять Оскол, надо идти по трупам.
— Значит, ты пойдешь по трупам, Сотка.
Скуластый помедлил и встал:
— Как будет угодно светлому князю.
«…была подобна рыси — столь же необуздана, дика и непокорна. И рвалась она из рук надсмотрщиков и заботливых соглядатаев, и не принимала пищи, и не желала видеть рядом господина своего похитителя — но на любую рысь найдется клетка, на любую птицу плетется сеть. И проходили дни; и ужас поселился в душе юной пленницы…»
Среди ночи она оторвала голову от горячей подушки. Она не спала и секунды; у тлеющего ночника несла вахту красивая бесстрастная женщина, компаньонка и страж в одном лице. Монументальные черты и полная неподвижность делали ее похожей на статую, и только пальцы, сновавшие над рукоделием, разрушали столь зловещее впечатление.
— Эй…
Женщина не шелохнулась, только большие глаза ее блеснули белками.
— Это ПРАВДА, что про него говорят? Истинно так? И ты тоже?..
— Я люблю господина, — ловкие руки ни на мгновение не прерывали работы. — Я знаю, что умру в его отсутствие. Все мы умрем без него.
Девушка криво усмехнулась:
— Скоро сюда явится Сотка…
Полные губы рукодельницы чуть дрогнули:
— Никому не взять Оскола… Здесь каждый сражается за себя. Здесь никому не нужно помилование…
— Никому не нужна свобода?!
Замок жил ночной жизнью. Далекие скрипы. Приглушенные шаги.
— Зачем свобода руке, если пробито сердце… — женщина опустила глаза. Свобода вырванного глаза, отрубленного уха…
— И ты его любишь?!
— Не только я люблю господина, но и господин любит меня… Это просто…
Девушка долго маялась, прежде чем задать следующий вопрос:
— А я… тоже умру? Я теперь… как все вы? Я ЗАВИСИМА от него? Да?!
Рукодельница помедлила. Даже работа в ее руках чуть приостановилась.
— Вы — нет, — сказала она наконец. — Вы еще не успели… привязаться к нему. Привыкнуть. Должно пройти время…
— Три недели?!
— Или меньше.
Тишина. Подрагивал пламенем ночник.
— Если я сейчас убегу, — сказала девушка почти спокойно, — у меня есть шанс…
Рукодельница улыбнулась уже откровенно:
— Вам не убежать. Это Оскол.
— Мой отец озолотит тебя…
— К чему мне золото, если я не могу жить без Яра? Я не предам его. А упущу по недосмотру — он посадит меня в подвал, и я не увижу его долго, долго… Нет. Я буду внимательна.
— Если Сотка возьмет замок…
— Он не возьмет. И знайте, княжна… Вы говорили с Яром достаточно, чтобы назавтра ощутить его отсутствие. Не знаю, сколь сильна ваша воля — случалось, уже после нескольких дней люди не могли противиться… ТЯГЕ. Предпочитали скорее сдаться, чем терпеть.