— Они специально ждали именно этот эшелон.
Перевожу взгляд на говорящего — это лейтенант берсальеров Дуче. Молоденький парень, намного моложе меня, хотя и я не старик. Его губы трясутся, но он находит силы продолжить:
— Они специально ждали именно этот эшелон. Пропустили два. Один с топливом, второй с боеприпасами. Рванули третий. Триста человек раненых, пятьдесят детей, двадцать две медсестры, четверо воспитательниц, тридцать врачей. В поезде не было ни одного вооружённого солдата. Ничего вообще из оружия. На бортах и на крышах санитарные кресты. Они ждали его. Они взорвали именно его. Почему? Почему?!
Мне нечего сказать ему в ответ. Теперь я понимаю одно: против нас воюют не люди. Нельзя отнести к человеческому виду тех, кто задумал, спланировал и осуществил ЭТО… Когда я сидел в осаде вместе с Севой, я воевал с солдатами. Я бомбил солдат! Они знали, на что идут! Но я никогда не кидал бомбы на жилые районы, я никогда не гонялся с пулемётом за колоннами беженцов. Да, у солдат есть семьи, есть, наверное, дети, жёны. Они воюют за то, чтобы они жили. Но они дерутся честно! Пуля против пули, штык против штыка. Танки против танков. Это — честный бой. Здесь есть своё величие и упоение. Но убивать ДЕТЕЙ…
…Я сажусь на мотоцикл, достаю карту. Ищу путь объезда. У меня приказ. Я должен его выполнить…
Получаю положенные двигатели. Расписываюсь в накладных и требованиях. Веду колонну на свой аэродром. Новой дорогой. Подальше от места диверсии. Фон Шееле доволен, объявляет благодарность. А я не могу прийти в себя. У меня перед глазами стоят маленькие изуродованные трупы несчастных детей…
Вечером нас срочно созывают в «молельню». Зачитывают приказ о случившемся под Кордовой. Про ТОТ САМЫЙ эшелон. После приказа политрук спрашивает, не хочет ли кто высказаться по этому поводу. Неожиданно для себя я встаю и начинаю рассказывать о том, ЧТО я увидел. Своими глазами. Меня слушают в гробовой тишине. Не слышно привычного взрыкивания моторов, не слышно даже пения вездесущих птиц. Тишина. Мёртвая тишина. Все молчат. Но что-то повисает в воздухе. Что-то страшное, жуткое. Мне становится не по себе. Наконец, все молча, без команды расходятся. Через полчаса нас вновь собирают в «молельне». Вылет рано утром. Идём бомбить место подготовки диверсантов. Именно там учатся эти нелюди. Это там сидят советники и наблюдатели из Антанты. Они задумали неслыханное доселе злодейство. И осуществили его. Пора расплачиваться. Одним выстрелом уничтожим двух зайцев: накроем их крупнейшую перевалочную базу, уничтожим наёмников — интернационалистов. Тем более, что всех мирных жителей из городка республиканцы кого выселили, кого расстреляли…