Тишину нарушил голос человека в шинели.
– Нет. Сомнений у меня нет.
– Тогда ставьте задачу.
– Хорошо, – немного помедлив, согласился человек, – задача такая. По нашим сведениям, в этом районе, где немцы развернули мощную оборонительную сеть, их поддерживают не только собственные боевые маги, хотя и без них никак – но и местный, очень сильный колдун.
– Один колдун? – хмыкнул Иванцов.
– Один, – кивнул головой собеседник, – но не из последних. Достаточно сказать, что в наведенную им сеть угодили две группы, заброшенные с воздуха. Естественно, с целью ликвидации. Пойми, Иванцов, – человек оперся на стол, шинель соскользнула у него с плеч и упала на пол, но он даже не заметил, – он нам как кость в горле, этот чертов колдун! Времени нет, мы не можем задействовать еще одну группу. А твой Нефедов, буду говорить честно, приходится ему дальним родственником по матери.
– Это что же… Значит, вы с самого начала знали, что пойдет Нефедов? – глухо спросил полковник.
– Знал, не знал… – собеседник Иванцова махнул рукой. – Не в этом дело. А дело в том, что Степан может на него как-то повлиять. Поговорить или еще что… В общем, сделать так, чтоб колдун работал на нас. Если это не получится – тогда уничтожить. Ликвидировать.
– Предлагаете Нефедову лично убить своего родственника?
– Я не предлагаю, – человек поднял шинель, продел руки в рукава и внимательно посмотрел на Иванцова.
– Я не предлагаю. Я – приказываю.
* * *
Безлунная ночь сменилась блеклым рассветным утром, когда он наконец-то вышел к деревне. Позади остались километры, которые пришлось проползти через бесконечные витки колючей проволоки, огибая ямы с кольями и превозмогая ломящую боль в висках, разливающуюся холодом от стиснутых в зубах оберегов. От них остро и мучительно ныли зубы, и кровь текла из носа почти не переставая, но выплюнуть ледяные пластинки было нельзя, потому что где-то в воздухе, почти задевая мокрые от пота лопатки, шевелилась невидимая сеть. Она раскинула щупальца повсюду, и только обереги мешали тому, кто эту сеть расставил, учуять Степана и насмерть пригвоздить к болотному мху. Если бы на его месте был кто-то другой, не такой чуткий, воспитанный людьми, он бы попался и висел бы уже, как выжатая досуха муха в паутине. Иванцов не ошибался.
Колоть спину и затылок перестало только перед самой деревней, у проселочной дороги. Нефедов поднялся в придорожных кустах на колени, облегченно вздохнул и тут же досадливо сплюнул, тихо выматерившись. Было утро, но в деревне тут и там горели огни и слышались голоса. Где-то играли на гармошке.