– Я протестую против его ареста без достоверных доказательств и не уверен, что вы беспристрастно подойдете к делу, – не унимался Киллиано. – Да и имеются ли у вас веские улики? Ведь можно допросить его и здесь.
– Вы очень любезны, – заметил я.
Киллиано даже не посмотрел в мою сторону.
– Заставьте эту женщину замолчать, – он указал на мисс Уондерли, которая продолжала плакать, вытирая слезы носовым платком детектива. – Я не хочу, чтобы она открывала рот раньше других свидетелей.
Я продолжал курить, глядя в окно, пока Киллиано названивал по телефону. Наконец, по его мнению, все было организовано. Служащий отеля, детектив, мальчишка-лифтер, Спераца и бармен из казино были вызваны в качестве свидетелей. Их заставили ждать в коридоре.
Мисс Уондерли отвели в спальню, предварительно попросив ее одеться, и поручили заботам толстой чернокожей женщины, словно вызванной из полицейской тюрьмы. Позади моего кресла встали два копа. Это были крепкие парни, готовые спустить с меня шкуру, если такая возможность им представится, хотя их лица сохраняли полное безразличие. Здесь же находились Флаггерти, еще двое копов в штатском, фотограф и полицейский врач. Кроме того, в уголке сидел полный служебного рвения стенографист, маленький человечек с раскосыми глазами. И, разумеется, Киллиано.
– О'кей, – сказал Киллиано. – Почему бы нам не начать?
Флаггерти не скрывал своего удовольствия, что я попал в его лапы. Он встал передо мной, победоносно выставив подбородок и сверля меня тяжелым взглядом.
– Подтверждаешь ли ты, что действительно являешься Честером Кейном? – требовательно спросил он, хотя и так это отлично знал.
– Подтверждаю, – ответил я. – А вы действительно лейтенант Флаггерти, у которого нет ни одного друга, чтобы подтвердить это?
Киллиано подскочил.
– Послушайте, Кейн, ведь вы в очень скверном положении. Так что лучше воздержитесь от дерзостей.
– Я – козел отпущения, – улыбнувшись, ответил я. – Так не все ли равно, что я отвечу этому полицейскому.
– Это вам только повредит, – пробормотал Киллиано и вновь уселся.
Флаггерти нервно зашагал по гостиной.
– О'кей, итак, ты, Честер Кейн, – профессиональный игрок? – снова спросил он.
– Я бы не назвал игру профессией, – заметил я.
Он покраснел.
– Но ты признаешь, что зарабатываешь на жизнь игрой?
– Я еще не заработал на жизнь, так как лишь недавно демобилизовался из армии.
– С тех пор прошло четыре месяца, и все это время ты играл?
Я кивнул.
– Ты выиграл достаточно денег?
– Немного.
– Ты считаешь, что двадцать тысяч грандов – это немного?
– Это неплохая сумма.