Внезапно ворвался Митчел.
– Какого черта ты здесь торчишь, болван! – заорал он. – Заключенные подняли бунт! Кто-то выпустил их из камер.
Клэнси передернул затвор карабина.
– Кто мог их выпустить? – спросил он, подбегая к двери.
– Вероятно, Кейн, кто же еще, – ответил Митчел, толкая Клэнси перед собой. Он повернулся ко мне и подмигнул.
Они исчезли за дверью.
– Это Митчел выпустил заключенных! – сказал я Максисону. – Надеюсь, он выкрутится сам. Торопись! Нужно убираться отсюда, и как можно скорее!
Мы подняли гроб на плечи и вышли. Он был так тяжел, что ноги мои подгибались, не говоря уже о Максисоне, довольно субтильном человеке. Но, видимо, страх придавал ему силы. Наконец мы подошли к первым воротам.
Охранник, увидя нас, поднял карабин, положив палец на спусковой крючок.
– Все в порядке! – задыхаясь, сказал я. – У нас есть разрешение Флаггерти на выход. Дай нам поставить этот проклятый гроб. Я сейчас покажу его тебе.
Охранник заколебался. Игнорируя его, мы подошли к катафалку. Охранник последовал за нами. Затолкав гроб в катафалк, мы захлопнули дверцу. Подозрение по-прежнему читалось на лице охранника. Его толстое, потное лицо выражало к тому же сильное любопытство.
– Но Флаггерти приказал никого не выпускать отсюда, – проворчал он. – Я сам слышал его приказ.
– А я вам говорю, что Флаггерти выписал нам пропуск на выезд отсюда, – сердито сказал я. – Покажите ему! – обратился я к Максисону. – Он у вас в кармане.
Максисон машинально сунул руку в карман.
Охранник перевел взгляд на него. Это было именно то, чего я дожидался, тут же нанеся ему «прямой» в челюсть. Тот упал на колени. Я вырвал у него карабин и оглушил ударом приклада.
– Вперед! – я толкнул Максисона к катафалку.
Мы проехали двор и остановились перед другими воротами. Они были заперты. Франклин немедленно вышел из будки.
– Уносите ноги, пока не подстрелили? – со смехом спросил он.
– А то! Черт знает что здесь у вас творится! Мы оставили разрешение на выезд на первом посту. В тюрьме переполох.
Он пожал плечами.
– Меня это не касается. Не люблю драк, – он открыл ворота. – Счастливого пути!
Я нажал на акселератор. Теперь оставался лишь один барьер на нашем пути – баррикада. Держа револьвер под рукой, я выжимал максимальную скорость из тяжелой машины. Баррикада по-прежнему перегораживала дорогу, но охраны не было видно. До нас доносились лишь звуки выстрелов и крики из тюрьмы. Все силы были задействованы на подавление бунта внутри тюрьмы, так что некому было сторожить деревянное заграждение. Я вышел из машины, отодвинул заграждение, потом вновь сел за руль.