Размышления Спирина прервал сам мэр. Остановившись сзади, он положил руки на плечи Виктору и сказал своим глубоким, бархатным голосом:
— Я вообще-то чувствую, Витя, что засиделся ты в заместителях. На волю тебя пора отпускать, на простор. Ты в курсе, что Деркач умирает?
— Конечно, — удивился Спирин. Директору бетонного Деркачу три дня назад сделали бесполезную операцию по удалению раковой опухоли.
— Вот он умрет, я тебя на это место порекомендую. Сам приеду, представлю коллек тиву.
Виктор не шелохнулся, но хорошо, что Гринев не видел его лица. Бетонный завод находился в самом плачевном состоянии. Оборудование крайне износилось, зарплату не давали уже полгода, народ бежал оттуда и работали только совсем уж горькие пропойцы, знавшие, что больше их никуда не возьмут.
— Конечно, тяжело будет на первых порах, но поможем, — продолжал Гринев все так же держа руки на плечах своего молодого заместителя. — Но надо, Витя! А представляешь, как это будет здорово, взять и возродить завод, как эту, как его, а, птицу Феникс! Я тебе в чем-то даже и завидую. Был бы помоложе, может и сам бы решился.
«Он что, издевается?» — подумал Виктор, чувствуя, как подкатывает к горлу упругий комок ненависти. Такое повышение было подобно ссылке, оно отодвигало кресло мэра от Спирина как минимум лет на десять. Но голос Гринева казался искренним, а взгляд, когда он прошел к своему креслу и сел, чист и ясен.
Через час, обдумав все, Спирин сам позвонил Нечаю.
Нечай понимал, что первый заместитель мэра города Виктор Спирин птица не его полета, но не закинуть удочку в ту встречу в мэрии было бы просто грешно. И вот теперь «астрологический брат» позвонил сам! Нечай сразу почувствовал грядущую удачу. Собираясь на встречу со Спириным, он на минутку заехал к сооружаемому под присмотром его ребят бару на улице Пархоменко. Быстро решив все накопившиеся на стройке проблемы, Нечай собрался ехать, но вспомнил, что у него кончились сигареты и отошел к расположенному рядом мини-рынку. На небольшом пятачке асфальта стояли с десятка два крытых прилавка, где торговали дешевым импортным барахлом да самыми ходовыми продуктами. Уже купив пачку «Бонда», Геннадий стал свидетелем любопытной сцены. К пожилой бабе крестьянской наружности, скромно пристроившей прямо на асфальте пирамиду из двух десятков кочанов молодой капусты, пристали двое требуя с нее деньги за право торговать своим нехитрым товаром. Оба парня явно сидели на «игле». Одного, рыжего верзилу, Нечай знал, сталкивался в свое время еще в зоне для малолеток. Теперь Геннадий поразился, насколько «дурь» высосала из того все силы. Ража, так звали парня, словно высох, ссутулился, ходил на полусогнутых ногах. Бабка между тем отчаянно защищалась, не желая расставаться с честно заработанным рублем. Она даже крикнула на помощь мужа, дремавшего в стареньком «Москвиче» и дедок, еще крепкий на вид, поспешил ей на помощь.