- Ты не переносишь дыма, фуксик? - прохрипел он. - Ничего, привыкнешь. Итак, вникай: сегодня утром у нас дуэль городом, в Коттеновском лесу. Я секундант. Госслер тоже хотел идти со мной. Мы с ним, чтобы не проспать и быть на; месте вовремя, всю ночь проваландались в пивной, и он в конце концов раскис. Вот и все. Не мешкай!
Я прервал приятеля:
- Все это так, но я-то тут при чем?
- Ты? Господи Боже, какая же ты телятина! Я не имею никакого желания тащиться туда целые часы наедине с самим собой. И поэтому беру тебя с со- бой. Ну, живо!
Это была отвратительная ночь: дождь, ветер, грязь. Мы побежали по пустынным переулкам к нашей корпоративной квартире, где нас ожидала карета. Остальные уже уехали вперед.
- Ну, конечно! - бранился мой товарищ. - Вот мы и остались ни с чем, как свиньи. Служитель увез с собой корзину с провизией. Беги наверх, фуксик, посмотри, не найдется ли в буфетной бутылочки коньяку!
- Я звоню, жду, проклинаю, дрогну от холода. Но вот, наконец, добываю коньяк. Мы влезаем в карету, и кучер хлещет лошадей.
- Сегодня третье ноября, - проговорил я, - день моего рождения. Нечего сказать, славно он начинается.
- Пей! - провозгласил мой коллега.
- И к тому же у меня неприятность. Да еще какая!
- Пей же, бегемот! - крикнул он и пустил мне в лицо тошнотворное облако дыма, так что я едва не получил морскую болезнь. - Погоди, младенец, ухмыльнулся он, - я прогоню твои неприятности.
И он пустился в рассказы. Медицинские истории с секционного стола. Он был мастер на это! Он вообще не стеснялся с такими вещами: ел завтрак прямо в мертвецкой, не вымыв руки, в промежутке между двумя препарированиями. Отрезанные руки и ноги, выпотрошенные мозги, больные печени и почки - все это было ему одно удовольствие. Чем гнилее, тем лучше...
Разумеется, я пил. Один глоток за другим из нашей бутылки. Он рассказал мне десятка два историй, и та из них, в которой фигурировала разложившаяся селезенка, была еще сравнительно наиболее аппетитной. Ничего не поде- лаешь: этому учат в корпорации - быть господином над своими нервами...
Два часа езды. И вот карета остановилась. Мы выползаем из кареты и шлепаем в сторону от дороги, в лес. Бредем в тусклом утреннем тумане под голыми, безлистными деревьями.
- Кто, собственно, стреляется сегодня? - спросил я.
- Заткни глотку. Еще успеешь узнать! - проворчал товарищ. Он внезапно сделался молчаливым. Я слышал, как он громко икал, и его хмель проходил. Мы вышли на лужайку. Там стояло человек десять.
- Факс! - крикнул товарищ.
Наш корпоративный служитель подбежал к нему.