Я вышел из «ниши» в гостиную, которую Фиона делила с Патриком. Правда, сам Патрик редко бывал в Солнечном Граде, даром что Эрик относился к сыну своей жены, как к родному, а Брендон и Бронвен видели в нём ещё одного внука. Однако в большинстве своём дети Света не очень жаловали бастардов, а Патрик вообще был для многих из них как бельмо в глазу — незаконнорожденный сын незаконнорожденной дочери Александра, того самого, который в своё время отрёкся от Митры и со скандалом покинул родной Дом, а в конечном итоге стал адептом Хаоса. И если с Дженнифер в Царстве Света ещё так-сяк смирились и постепенно приняли её как наследную принцессу, то Патрик оставался здесь чужим. Поэтому он с детства отдавал предпочтение Дому своего отца, где нравы были не столь строгие и на его незаконнорожденность мало кто обращал внимание.
Фиона стояла перед большим, в человеческий рост зеркалом и откровенно любовалась собой. Я тоже не мог не залюбоваться ею. Она была одета в короткую, шитую золотом тунику алого цвета и позолоченные сандалии, ремешки которых оплетали её ноги до самых колен. На её запястьях сверкали браслеты, пальцы были унизаны кольцами, шею украшало изумительной работы ожерелье, а на тщательно уложенных белокурых волосах был укреплён венец принцессы Света. Хотя Фиона была не такой блестящей красавицей, как её мать Дженнифер, её бабка Бронвен или наша общая прабабушка Юнона, я всё равно находил её восхитительной. Особенно в таком наряде — торжественном и соблазнительном одновременно. Не будь она моей близкой родственницей… Я немедленно выбросил из головы эти вредные мысли и сказал:
— Привет, Фи. Выглядишь потрясающе.
— Спасибо, — ответила она. — У тебя тоже классный прикид — но только не для нашего праздника.
— Ничего, сейчас переоденусь. Твой отец уже сделал мне замечание. Я встретил его в королевском кабинете.
— А Дейдра и Шон остались болтать с ним?
— Нет, они ещё в Авалоне. Я не стал их ждать и попросил Бренду перебросить меня к Брендону.
— А почему не ко мне? — обиделась Фиона. — Не доверяешь?
— Что ты, Фи, доверяю, конечно. Просто у тебя… — я хотел сказать «мало опыта», но в последний момент смягчил выражение: — …меньше практики. А я, как ты знаешь, человек крайне осторожный и даже трусливый. Так что дело не в доверии к тебе, а в моём страхе перед бесконечностью.
— Зря ты боишься, — изящно пожала плечами Фиона. — «Пинг-понг» практикуется уже пятьдесят лет, и за это время не случилось ни одного прокола. Ни у кого — ни у опытных адептов, ни у новичков.
— Знаю, — сказал я, направляясь к комнате Патрика. — Но всё равно боюсь.