— Хорошо, я выслушаю тебя. Только постарайся… э-э, поделикатнее.
— Непременно, — пообещала Маргарита. — Я буду очень разборчива в выражениях. Но прежде всего, давай внесем ясность: кузен Бискайский был первым и единственным твоим мужчиной?
— Да, — с содроганием ответила Бланка и тут же в припадке откровенности добавила: — Лучше бы совсем никого не было!
— То-то и оно, дорогуша. Ты испытываешь отвращение не только к Александру, как человеку и мужчине (впрочем, как человек, он в самом деле мерзок), твое отвращение к нему постепенно распространяется на все мужское. Если ты и дальше будешь вести такой образ жизни, как сейчас, то боюсь, что в конце концов тебе станут противны все мужчины без разбора. И тогда ты начнешь баловаться с девочками, вот так-то. И не просто баловаться, что в общем простительно, а отдавать им предпочтение перед мужчинами. — В устах наваррской принцессы это прозвучало как суровый приговор судьбы, как самое худшее, что может случиться с женщиной.
— Маргарита! — негодующе воскликнула Бланка. — Прекрати! Ты такую… такую чушь несешь!
— Так-таки и чушь? Поверь, я рада была бы ошибиться…
— И ошибаешься!
— Не спорю. Может быть, в чем-то я ошибаюсь, многое упрощаю. Но, без сомнений, главная твоя беда в том, что ты живешь как монашка.
— А как мне, по-твоему, следует жить?
— Как нормальной женщине.
— То есть, ты предлагаешь мне завести любовника?
— Ну да, вот именно! Найди себе хорошего парня, крути с ним любовь, рожай от него детей — наследников Бискайи. Пусть дражайший кузен Александр хоть лопнет от злости, но он даже пикнуть против этого не посмеет. Ах, какая это будет жестокая и утонченная месть, подумай только!
— Сударыня, — отозвалась Матильда с осуждением в голосе. — Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?
— А?! — Маргарита грозно уставилась на нее. — Опять проповедь?
— Вовсе нет, сударыня, это не проповедь. Я просто хочу предупредить вас, что вы, может, по незнанию, совершаете тяжкий грех, подбивая госпожу Бланку на прелюбодеяние.
Маргарита удрученно покачала головой:
— Ну, и дура ты, Матильда, в самом деле! Ты ровным счетом ничего не поняла. Дитя малое! Неужели ты не видишь, как Бланка страдает? Неужели тебе невдомек, что главная причина ее страданий — неурядицы в личной жизни?
— Я вижу, сударыня, я понимаю, но…
— Ты предлагаешь ей быть верной женой и снова пустить к себе в постель мужа?
При одной мысли об этом Бланка содрогнулась.
— Ну… — Матильда в растерянности захлопала ресницами. Прежде все в жизни представлялось ей простым и однозначным. Было добро и зло, белое и черное, праведное и грешное, истинное и ложное — но теперь…